Марселин сразу же взяла инициативу в свои руки. Её левая ладонь была в его ладони, а правая лежала на плече, из-за чего Стефан ощущал покалывание магии слишком близко. Конкретно в этом зале танцующих было не слишком много, но у большинства были такие пышные и экстравагантные наряды, что, оказываясь в их окружении, Марселин и Стефан невольно делали шаг друг к другу. От количества чар, пропитавших воздух, глаза Марселин стали блестеть магией – в них Стефан видел собственные глаза, отливавшие бронзой.

– А Пайпер пялится, – спустя несколько минут молчания произнесла она. Стефан совсем не узнавал музыки, но девушка выбрала какой-то свой ритм и следовала за ним, увлекая и его.

– Пусть пялится, если хочет, – как можно равнодушнее ответил Стефан.

Марселин провела пальцами по его плечу. Ткань её платья зашелестела, когда они сделали разворот, и магия в глазах девушки вспыхнула чуть ярче.

– Сегодня она спросила меня, почему я тебя ненавижу.

«Потому что я это заслужил?» – подумал он, но вместо этого спросил:

– И что ты ответила?

– Что ты совершил много ошибок.

Он совсем не хотел устало вздыхать, потому что именно в этот момент Марселин сделала шаг ближе и наклонила голову, а её волосы скользнули ей за спину, обнажив шею, но вздох вырвался как-то сам собой, как и слова, которые он повторял не меньше тысячи раз:

– Ты же знаешь, что я не мог иначе. Я боролся за твою жизнь.

Марселин уверенно качнула головой. Этого она никогда не отрицала – он и впрямь спас её, вырвал из лап смерти, однако она не позволяла себе забыть то, что вбила себе в голову.

Он должен был спасать не её, а её семью.

– Я не захотела рассказывать ей всё с самого начала, – продолжила Марселин, немного помолчав. Откуда-то донеслись лёгкие звуки флейты, но девушка, не отреагировав ни на них, ни на гостей вокруг, взявших более быстрый темп, только сильнее сжала ладонь Стефана. – Пайпер мне нравится, даже очень, но я пока не знаю, хочу ли рассказать ей обо всём.

– Шерае же ты рассказала.

– Шерая – другое дело. Она бы всё выяснила и без меня.

В этом был смысл, потому что Шерая всегда и обо всём узнавала, и это влияло на её взаимоотношение с кем-либо. Однако Стефан был бесконечно благодарен женщине за то, что в отношении них она сохраняла нейтралитет. Ей нужно было какое-то подтверждение, нечто большее, чем слова и воспоминания Марселин, но давнее знакомство со Стефаном и его частые появления у Лайне всё равно не склоняли чашу весов на его сторону.

– К чему ты клонишь? – всё же спросил он. Маг совсем не хотел рушить этот прекрасный момент, – Марселин крайне редко позволяла себе что-то такое, и они уж точно не танцевали с того самого бала, ставшего у девушки первым, – однако он понимал, что если она не заговорит об этом сейчас, то не заговорит уже никогда.