– Когда тебя отправили в изгнание?

– Ага. Жуткое было время. Днем гоняешься за драконами, ночью спишь под открытым небом. Ни крыши над головой, ни удобств. Да еще приходилось скрываться – и от королевских гвардейцев, которые выслеживали ленивых драконьеров, и просто от мудаков, которые изгнанников за людей не считали.

– Ты хоть раз сражался с драконом?

– Нет, что ты! Как только получил приказ уничтожить каменного чешуйника на Вепревом хребте, так сразу и задал драпака в другую сторону. На первом же привале мой треклятый щит умыкнул мои сапоги и сбежал. А сам я чуть с голоду не подох. Уже хотел было сожрать своего верного ослика, но тут меня спасла Керриган.

– А с ослом что?

– Да тут он, тут. Вместе с остальными.

– С остальными?

Кормо ухмыльнулся:

– Ладно, время у нас есть. Пойдем посмотрим. – Он указал еще на один туннель. – Нам туда.

Через несколько десятков шагов Бершад учуял запах сена и услышал топотки и ослиный рев. От знакомых звуков перехватило горло.

Туннель вел в светлое просторное помещение, где устроили стойла. Сорок осликов бродили туда-сюда, жевали сено, хрумкали яблоками, насыпанными в большие бочонки, принюхивались, покусывали друг друга и то и дело протяжно ревели.

– Галлеад, ты куда спрятался? – окликнул Кормо. – Иди сюда, поздоровайся с нами, паршивец.

Наконец от стада отделился черный ослик с белыми ушами и побрел к Кормо. Корсар погладил ему морду, заросшую седеющей шерстью.

– К тому времени, как кто-нибудь из наших находит изгнанника, тот уже безослый, но бывают и исключения. Изгнанникам разрешают взять осла с собой. Кормить и поить осликов каждому приходится за свой счет, отдавать часть своей доли в добыче, но для Галлеада мне ничего не жалко. Этот паршивец помог мне скоротать много страшных ночей. – Кормо ласково погладил ослика по брюху и спросил Бершада: – А как звали твоего?

– Альфонсо, – прошептал Бершад.

– Хорошее имя.

Кормо хотел было задать следующий вопрос, но Бершад был не готов отвечать, поэтому спросил первым:

– Далеко еще до Керриган?

Кормо испытующе взглянул на Бершада, потом кивнул, словно бы понял, в чем дело, и ответил:

– Мы почти на месте.