Впрочем, караульные нередко оставляли посты, чтобы подремать в верхнем туннеле. Так всегда делал Хряк, которого Кочан не видел всю ночь. Но Хряк закрыл бы люк, если бы отправился на боковую. Чтобы не сквозило.

Кочан осторожно подошел к распахнутому люку и заглянул внутрь.

На полу внизу виднелась лужа крови. Вряд ли тот, кому принадлежала вся эта кровь, остался в живых.

Наверное, Бершад вернулся, хоть это и казалось невозможным. Но других объяснений у Кочана не было.

Когда-то Кочан любил воображать себя бесстрашным пиратом, который при виде опасности обнажил бы клинок и бросился обыскивать темные туннели полигона, чтобы разделаться с мерзавцем, убившим десяток его товарищей. Когда-то Кочан хотел быть таким пиратом. Но, расставшись с ушами и обзаведясь больной ногой, изменил свое мнение.

Он захлопнул люк. И решил притвориться, что никогда не видел его открытым.

49

49

Бершад

Остров Призрачных Мотыльков, полигон

Бершад затаился в сумраке туннеля, ожидая, что тип, насквозь провонявший картофельной водкой, спустится в люк. Но пират долго разглядывал лужу крови (Бершад учуял кислый запах страха и сомнений), а потом захлопнул люк и неторопливо зашагал куда-то по своим делам, так что сразу стало ясно – он не намерен поднимать тревогу.

– Мудрое решение, – пробормотал Бершад.

Когда он только забрался в туннель, то сразу наткнулся на пирата с вислыми щеками и курносым носом, устроившегося прикорнуть в укромном уголке. Бершад перерезал ему горло. Теперь он взял у мертвого пирата арбалет, запихнул труп под лестницу и отправился в лабораторию кошмаров. Через несколько десятков шагов узкий туннель соединился с широким коридором.

Повсюду пахло химикатами и гнилью, ржавчиной и паленой шерстью. В стеклянных клетках вдоль стен покоились всевозможные твари: богомолы с медными лапками, пауки с крылышками из проволоки и стекла.

А потом начались крысы. Сотни крыс.

У одних были металлические лапки и хвосты. У других из распухших брюшек вываливались крошечные шестеренки, а вместо глаз были вставлены красные камешки, соединенные медными проводками с магнитами размером с желудь.

Давно издохшие крысы продолжали подергиваться. Дракониха как будто не замечала механической дрожи, что вызывало в Бершаде странную раздвоенность: он видел движение, но не ощущал его с помощью драконьих органов чувств. От этого голова кружилась и болела.