Они сидели молча и глядели в темноту перед собой.

Похолодало.

– Что дальше? – спросила она.

Тальберг задумался.

– Светлое будущее? – предположил он.

– Оно никогда не наступает. И вообще, это название для колхоза.

– Если не светлое, хотя бы интересное!

– Не надо! – возразила она. – Если такое интересное, как в последний месяц, я предпочту обычную скучную жизнь.

– Давно, наверное, не говорил, – Тальберг с трудом подбирал слова. Он не привык демонстрировать чувства. – Не знаю, как сказать правильно. Я в разговорах не очень…

Лизка внимательно смотрела на него, отчего он смущался еще сильнее, путался в придаточных предложениях и никак не мог перейти к сути.

– Я, пока находился в запое, понял одну простую вещь. В общем, я всегда хочу быть с тобой, – начал он, – потому что…

– Почему? – поторопила она, когда пауза затянулась.

– Потому что… – он замялся. – Просто так. Безо всяких причин.

– Ой ли? – она прятала улыбку. Ей стало хорошо и легко, и перестали болеть ноги. – Хоть бы одну мог бы и назвать, – она шепотом добавила в шутку: – Если скажешь, что кто-то же должен заниматься готовкой, долго не проживешь.

Тальберг сконцентрировался, как олимпиец перед финальным прыжком, и закончил:

– Я тебя люблю.

Слова оказались простыми и затасканными, но он говорил их нечасто и поэтому они подействовали ровно так, как и предполагалось. Лизка знала, что Тальберг не лицемерит и не врет и, если все-таки сказал, именно так дело и обстояло.

– Такое чувство, будто мне восемнадцать, – признался он. – Хорошо, в темноте не видно, как я покраснел.

– Заметно, – улыбнулась Лизка.

Она смотрела в его добрые глаза и продолжала улыбаться.