– Легко, – молодцевато ответил Тальберг, подхватил визжащую Лизку и пересадил ее себе на колени.

Она схватила его за шею, случайно задев рану. Он зашипел от боли. Эффект от обезболивающих закончился.

– Что такое? – перепугалась она, глядя на его перекошенное лицо.

– Меня убить пытались.

– Да вы сговорились все?

– Можно подумать, я специально, – он надеялся на другую реакцию.

Лизка, холодея, предположила, что покушавшимся мог оказаться Платон, и решила уточнить:

– Просто так, на всякий случай… это не Платон?

– Нет, – засмеялся Тальберг. – Кольцов.

– Директор института? – Лизкины глаза округлились и наполнились ужасом. – И где он сейчас?

– В больнице, – сказал он, будто покушение руководителя на сотрудников – рядовое событие, случающееся не реже раза в квартал.

– Мне не придется ждать тебя двадцать лет из колонии? – распереживалась Лизка. – В милицию не заберут?

– Боишься не дождаться? – пошутил он.

– Иди ты, – она пребольно ткнула указательным пальцем в бок.

Она поцеловал Лизку. Она обняла его и мечтательно закрыла глаза.

– Какие у тебя щеки мягкие. Обычно такие колючие.

– Опасной бритвой я пользоваться постоянно не готов, – сообщил Тальберг. – Это был исключительный случай. Не люблю ситуаций, когда пошел побриться и случайно зарезался.

– Вот они где! Сидят, целуются! – раздался голос.

Они подскочили, будто их застали за чем-то постыдным. Лизка сползла с коленей и уселась рядом с Тальбергом.

– Я-то думаю, куда она так весь вечер наряжалась, – к ним подходила Ольга. Через плечо он держала белую сумочку, хорошо заметную в темноте.