Выходит, она не смогла взглянуть мне в глаза после того, как открыла мне свою душу? Она сделала это с радостью, но потом, в наплыве вины, часто следующем за первым сеансом, переосмыслила это. Старая привычка скрываться и таить вернулась с удвоенной силой; Халум ужаснулась тому, что сделала, и пошла с застывшим лицом к вольерам штормощитов. Последняя дверь, последний момент раскаяния, когда она поняла, что зашла слишком далеко. Так ли все было? Я не мог найти другого объяснения для этого перехода от блаженства к отчаянию. У меня не стало теперь ни названой сестры, ни названого брата: во взгляде Ноима не было жалости. О том ли мечтал я, готовясь к открытию душ?

– Куда поедешь? – спросил Ноим. – В Маннеране тебя посадят в тюрьму, в Глене за твое зелье заживо кожу сдерут. В Салле тебя очень скоро разыщет Стиррон. Так куда же, Киннал? В Трейш? В Велис? А то и в Умбис, а? В Дабис? Нет, о боги мои! В Сумару-Бортен, не так ли? К дикарям твоим, чтобы наобнажаться всласть?

– Ты забыл про Выжженные Низины, – тихо ответил я. – Хижина в пустыне, где можно подумать… ему так много надо понять…

– Выжженные Низины? Летом? Прекрасно, Киннал. Огненное очищение для грешной души. Поезжай.

69

Я поехал сперва на север, вдоль Гюйшен, потом на запад по дороге, ведущей к Конгорою и Саллийским Вратам. Не раз мне хотелось направить машину за край дороги и разом со всем покончить. Не раз, просыпаясь утром на каком-нибудь захолустном постоялом дворе, я вспоминал Халум, и мне хотелось никогда больше не просыпаться. Через несколько суток я углубился в Западную Саллу и приблизился к проходу в горах. Остановившись на ночь в маленьком городке, я узнал, что отдан приказ о моем аресте. Киннал Даривал, сын септарха, тридцати лет, такого-то роста, с такими-то чертами лица, брат государя Стиррона, разыскивался за чудовищные преступления: самообнажение и навязывание людям опасного наркотика вопреки прямому приказу септарха. Посредством этого наркотика Даривал довел собственную названую сестру до безумия, в приступе коего она погибла ужасной смертью. Граждане Саллы, которые задержат злодея, получат щедрое вознаграждение.

Стиррон знает, как погибла Халум – значит, Ноим рассказал ему все. Теперь мне конец. У Саллийских Врат меня будут ждать полицейские. Но почему же тогда в афише не сказано, что я направляюсь в Выжженные Низины? Может, Ноим утаил это, чтобы дать мне уйти?

Мне ничего не оставалось, как ехать дальше. До моря несколько дней пути, и все порты Саллы обо мне уж точно оповестили. Да и куда плыть, даже если я проберусь на борт судна? В Глен, в Маннеран? Туда можно попасть и по суше, через Гюйшены или Ойн, вот только зачем? В Маннеране мне уже вынесли приговор, в Глене неизвестно как встретят. Нет, пусть будут Выжженные Низины. Поживу там немного и, может быть, попробую через один из Трейшенских перевалов проникнуть на западный берег. А может, и нет.