– И все же она пришла к тебе на помощь в России, – заметила я.

Бес угрюмо кивнул.

– Мне тогда удалось послать сигнал бедствия. Я думал, может, Баст примчится и спасет меня. Или Гор. Или хоть кто-нибудь. Я же не знал, где они и что с ними. Я только знал, что в старину у меня было много друзей, и очень надеялся, что кто-нибудь из них выручит меня в беде. Но на мой зов о помощи откликнулась только Таурт. Она рискнула жизнью, чтобы проникнуть во дворец, как раз когда там играли шутовскую свадьбу карликов, своими глазами увидела, как надо мной глумятся при всем честном народе. Ночью она разбила мою клетку и освободила меня. Не думайте, что я не понимаю: я обязан ей всем. Но тогда, едва оказавшись на свободе, я просто сбежал… Мне было так стыдно из-за пережитого унижения, что я просто не мог смотреть ей в глаза. И каждый раз, когда я думаю о ней, я вспоминаю ту ночь во дворце… слышу тот хохот…

В его голосе звучала такая боль, как будто он рассказывал о событиях, случившихся вчера, а не триста лет назад.

– Бес, она же не виновата, – мягко сказала я. – Ты очень важен для нее. Поверь, это сразу видно.

– Слишком поздно, – вздохнул он. – Я причинил ей слишком много боли. Я хотел бы повернуть время вспять, но…

Он умолк. Таурт шагала к нам, заботливо ведя лягушачью богиню под руку.

– Пойдем с нами, милая, – терпеливо уговаривала она старуху. – Мы обязательно найдем твою комнату, только не надо больше прыгать.

– Это был прыжок веры, – проквакала Хекет. – Мой храм где-то здесь, неподалеку. Он находился в Кусе. Славный город Кус.

– Конечно, милая, – успокаивающе сказала Таурт. – Только сейчас твоего храма уже нет. Ни одного из наших храмов не осталось. Но у тебя есть славная, уютная комната, так что…

– Нет, – упиралась Хекет. – Жрецы станут приносить мне жертвы, я должна быть там…

Заметив меня, богиня-лягушка уставилась на меня большими желтыми глазами. Я тут же почувствовала себя мухой, которую вот-вот шлепнет липкий лягушачий язык.

– Это моя жрица! – заявила Хекет. – Она пришла навестить меня.

– Нет, милая, – возразила Таурт. – Это не жрица, это Сейди Кейн.

– Моя жрица, – проскрипела Хекет, похлопав меня по плечу влажной перепончатой лапой. Я изо всех сил сдерживалась, чтобы не скривиться от отвращения. – Скажи там, в храме, чтобы начинали без меня, ладно? Я подойду чуть позже. Скажешь им?

– Гм… Да, – кивнула я в некотором замешательстве. – Конечно, госпожа Хекет.

– Вот и славно, славно. – Желтые глаза незряче уставились в пространство. – А теперь поспать, поспать. Тяжелая это работа, вспоминать…