— А я чиркну.

— Тогда все сгорим! Силы в банке пальца на два, этого на весь этаж хватит!

Мне показалось, или он снова бросил взгляд на уточку? Страх перед зажигалкой приобрёл некоторое объяснение, но резиновый манок?

Дальнейшие события повалили все разом, словно из мешка. Рунгжоб решил, наконец, что иметь оружие против меня — надёжнее, чем заложницу. Он переложил полузадушенную жабу из здоровой руки в раненую, стараясь при этом не выронить мумифицированный обрубок.

— Да уж, Евгений, я бы советовал вам… — начал одновременно с этим Турчин, пошевелив стволом пистолета.

— Стоять! — заорал я, смещая взгляд в его сторону.

Рунгжоб воспринял это как сигнал к действию и взмахнул своим оружием.

Здание качнулось, свет моргнул. Как может качнуться здание, врытое на десятки метров в землю? А бог его знает. У меня сложилось впечатление, что пол прямо-таки ушёл из-под ног. Или кто-то сшиб с ног мягким сильным ударом под колени.

Понимая краем сознания, что в мою сторону летит золотой снаряд, я не сопротивлялся. Наоборот, расслабил и подогнул ноги, чтобы поскорее завалиться на спину. А кулак, державший резиновую уточку, изо всех сил сжал.

Сквозь раздавшийся за этим трубный рёв, звон и хруст, я расслышал ещё два звука. Вскрикнул и на высокой ноте потерял голос Турчин. И истошно заверещал Рунгжоб. А потом перестал.

По моему затылку разлилось тепло, превратилось в жар. Послышались яростные, рыдающие и спорящие до крика голоса — и затем на мой разум накинули непроницаемый чёрный мешок.

* * *

— Мы уходим! — Катор Гилос был категоричен и непреклонен.

— Это не обязательно! — противился ему голос Хилды Гилос. — Стая могли бы…

— Нет! Это обязательно.

— Но Хвосты!..

— Это проблемы людей. Мы уходим.

— Стая даже не попытаемся отомстить?