– Оружие? – с усмешкой переспросила она. – Нет, ничего такого, ну, кроме антикварного.

– А что произошло перед его уходом? Он не был взволнован или опечален?

– Нет. Все было как обычно. А потом он взял и бросил нас.

В груди кольнуло.

– Без объяснений, без ответа, – продолжала она. – Это было ужаснее всего – не знать, почему так произошло. А еще ты заболел! Сразу после его ухода. Такой тяжелый выдался год. Все деньги ушли на твое лечение, ты просто не покидал больницы, и никто не мог сказать, что с тобой.

– Да, это моя вина в том, что потом средств у нас было не ахти…

– Вовсе нет, ты ни в чем не виноват! Сколько раз мне об этом говорить? Но год правда был трудный. И ведь прежде все было хорошо. Твой отец старался уделять нам каждую свободную минуту. Мне постоянно хотелось как-то помочь, поддержать его. Он нуждался в этом больше кого бы то ни было, хоть никогда не говорил об этом вслух. Словно видел и знал гораздо больше, чем мог вынести. Потому он так боялся потерять сначала меня, а потом и тебя. Это даже иронично, ведь поначалу он был наотрез против детей.

– Что? – удивился я. Морок слишком сильно развязал ей язык.

– Да, – кивнула мама, подойдя ближе. – Но, знаешь, когда ты родился, был сильный снегопад, все движение на дорогах встало, и он бежал в больницу от самой работы. И, впервые взяв тебя на руки, твой отец долго молчал, все разглядывал, точно не мог поверить, что ты перед ним. А затем он пообещал, что сделает этот мир светлее для тебя. Для тебя одного, представляешь? И имя тоже подобрал он. Я хотела простую форму – Макс, в честь твоего покойного деда, но твой отец заявил, что, раз мы с ним заранее верим, что тебе предстоит прожить хорошую, полную жизнь и делать все на пределе своих возможностей, то пускай даже имя на это намекает. Максимус.

Она лишь сильнее помрачнела от воспоминаний, но улыбка не сходила с ее лица. Мама взяла меня за руки. Ветер в ее душе усилился, рубиновое дерево оглушительно скрипело. Я увидел то, о чем она говорила: отец даже не снял куртку адъюта, так и заявился в больницу. Снаружи утихала метель, но снег падал и падал, орошая город белизной. Высокий мужчина держал на руках младенца. Отец медленно подошел к окну, не отрывая взгляда от ребенка, словно тот был самой важной частью мира. Его мира.

– Он никогда не переставал любить тебя, что бы там раньше ни думал, – заверила меня мать. – Твоему отцу категорически не нравилась мысль заводить ребенка. Но мне хотелось семью. Он боялся, боялся быть ответственным за кого-либо в такой реальности. Помню, как уговаривала его. Cказала, что с тобой никогда не произойдет ничего плохого. Что у тебя будет чудесная жизнь, полная ярких достижений, без всякого горя.