Хлопнула входная дверь, и я немедленно сорвался с места.

– Мама!

Она обернулась и первые секунды хмурилась, видно пытаясь вспомнить, где же видела меня раньше. Я не стал ждать и крепко обнял ее. Как же мне этого не хватало.

– Светлые звезды, я так скучал.

– Ты стал часто заходить, – усмехнулась она, обняв меня в ответ. – Макс, у тебя все в порядке?

– Да! – заверил я. – Скоро все закончится, и тогда все для всех навсегда будет в порядке.

Я не видел ее лица, но ощутил, как она напряглась.

– Что-то случилось?

Отстранившись, я кивнул.

– Да. Из-за этого мы и здесь.

Тут она заметила остальных: Сара и Фри стояли чуть поодаль, а Стеф сидел в кресле с самым мрачным видом.

– Сказал бы раньше, что нагрянете такой толпой, я бы что-нибудь приготовила, – сказала мама.

– Было не до того, – ответил я, провожая ее к дивану. – Да и мы не для посиделок. Вообще, скоро я снова уйду, но перед этим хочу, чтобы ты ответила на мои вопросы…

Тут она с любовью провела ладонью по моей щеке, давая увидеть свое пшеничное поле и рубиновое дерево с широкой раскидистой кроной. Одна из самых прекрасных душ, что я видел в своей жизни.

– Ты так быстро вырос, – с мягкой улыбкой произнесла мама и обернулась к остальным. – А был таким хорошим мальчиком, можете себе представить?

– Слишком ярко представляю, – буркнул Стеф.

– Мама… – позвал я, но она уже отошла к шкафу. Каждое ее движение было быстрым, бойким, так и пылающим жизнью. Морок заставлял ее многое игнорировать, и потому вела она себя странно.

Мама показала на фотографию, стоящую рядом с книгами. Там был запечатлен я где-то лет в десять – улыбающийся, с подбитым глазом и заклеенным пластырем подбородком.

– Макс так хорошо учился – все тянул, учителя его хвалили. Много читал, выигрывал в соревнованиях по стрельбе. Только вот в детстве постоянно дрался. Я все спрашивала, ради чего: пришлось защитить кого-то или кто-то тебя обижал, – но ты отвечал, что тебе просто хотелось. Я не знала, что и думать. Хорошо, что это прошло…

– Расскажи об отце, – не вытерпел я.