– Души входящих не должны быть под влиянием предметов, так что да, – ответила Луна.

Кое-кто начал снимать с себя обереги, а Сара уставилась в пол. Она словно принимала какое-то чудовищное решение. В конце концов протекторша сняла с пальца кольцо и сунула его в карман. Уже через мгновение я ощутил – что-то в ней резко переменилось.

– Вам пора, – напомнила орнега. – Пускай Вселенная имеет на вас светлые планы.

Я немедленно коснулся стены порезанной рукой. Серебряная кровь заскользила по узорам, заставляя их сиять ярче. Забрезжил странный тягучий белый свет, который покрывал каждый сантиметр темного камня. Я сделал шаг вперед и почувствовал, как кто-то ухватил меня за запястье.

Запах дыма и гари ударил в нос, колосья ржи щекотали руки. Маяк Сары неизменно темнел посреди огороженного черным лесом поля. Прямо передо мной трещал костер. Тело пробрала дрожь от налетевшей эмоции.

Страх.

Я не верил в происходящее, ведь здесь никогда не было ни единого чувства, никаких ощущений! Но теперь все тонуло в бескрайнем ужасе, пропитывавшем душу Сары. Ту самую, что вечно пугала меня своей пустотой. Страх долбился в голове, сковывал движения, заставлял озираться по сторонам. Колыхавшееся под ветром поле приносило смятение и дрожь, едва не доводившие до тошноты и крика. Хотелось забиться в угол, спрятаться, найти убежище.

«Надень его! Надень! Надень обратно!» – надрывно звучало отовсюду.

Пустота исчезла, но вряд ли то, что пришло на ее место, было лучше.

И тут со стороны раздались шуршание и треск. Словно что-то проминало рожь, стремительно приближалось ко мне. Ноги сорвались в сторону маяка, единственного места, которое могло дать укрытие. Шум нарастал и становился просто оглушительным. Дверь оказалась не заперта, и, стоило мне закрыть ее на тяжелый засов и отпрыгнуть подальше, что-то врезалось в нее, едва не проломив старые доски. Что бы там ни было, оно билось и билось, лишь изредка издавая тяжелые хрипы. Я молился, чтобы это нечто не подошло к окну и не показало свой лик.

Сверху раздался плач. Он был тихим и сдавленным, но заставил меня оторваться от входной двери. Я двинулся вверх. Волны ужаса сделали воздух густым и вязким. Редкие керосиновые лампы рассеянным светом озаряли скрипучую лестницу, покрытую царапинами и толстым слоем пыли. Чем выше я поднимался, тем сильнее неизвестное пыталось прорваться и тем громче звучали рыдания. Когда же я оказался на самом верху, стоя перед дубовой дверью, звуки за ней оборвались.

– Эй? – тихо окликнул я.

Тишина. Даже стук снизу смолк. Я медленно взялся за ржавую дверную ручку и повернул. Проход с протяжным скрипом открыл мне непроглядную глухую темноту.