Бьорр пил рядом с ней, тихонько потягивая из рога.

– Значит, к Оскутреду, – сказал он, кивнув сам себе. – Вот так дела.

– Да, так и есть, – согласилась Эльвар, подняв свой рог с медовухой и легонько стукнув им о рог Бьорра, а затем выпила еще.

– Выпьем же, – сказал Бьорр, улыбаясь ей. – За то, чтобы найти Оскутред и изменить мир.

Эльвар поддержала его, и они выпили вместе.

– Я рад, что вы, то есть мы, поклялись найти Бьярна, – сказал Бьорр.

– В тебе говорит доброта, – ответила Эльвар, которой нравилось, что Бьорр часто упоминал о мальчике.

Бьорр пожал плечами, глядя куда-то в сторону.

– Это потому, что мне нужно отыграться за проигрыш в тафле. Он победил меня в прошлый раз, и во мне говорит месть.

Эльвар улыбнулась.

– Я думала о том дне, когда похитили Бьярна, – сказала она. – Почему Илска бежала? Бежала из Снакавика, бежала от нас… Если она хотела обменять мальчика, почему она так поступила?

– Кто знает мысли Илски Жестокой? – сказал Бьорр. – Я сомневаюсь, что она бежала, потому что боялась нас. Но, возможно, тогда она хотела избежать стычки. Пусть все успокоится, прежде чем пытаться торговать. Не так-то просто торговать с людьми, когда у тебя с ними кровная вражда.

– Да, – кивнула Эльвар. – Ведь они убили Трюда.

Бьорр скривил губы и отвел взгляд в сторону.

– Он был твоим другом, – сказала Эльвар.

– Его смерть – это моя вина, – вздохнув, ответил Бьорр.

– Это была нечестная драка. Засада, – сказала Эльвар. – Повезло, что ты и Успа вышли из нее живыми.

Она подумала о словах Агнара, что он произнес, когда они переправлялись через озеро.

– Мы все живем с когтями смерти на плече, с ее дыханием на шее, – повторила их она. – Трюд знал это так же хорошо, как и мы все.