– Подними его, – гаркнула она Морду, приседая и снимая с пояса обожженного нож, бросила его Морду, затем связала запястья и лодыжки потерявшего сознание врага бечевкой. Она встала и потащила его обмякшее тело в глубь переулка, а Морд и Лиф последовали за ней.

– Очнись, – сказала Орка, усаживая обожженного человека у стены.

Они добрались до дальнего конца переулка, за ним было открытое пространство, а чуть дальше – рябь канала. Облака разошлись, и звездный свет просочился наружу, посеребрив покрытое шрамами лицо обожженного. Передние зубы были слишком велики для его рта и торчали над нижней губой. Орка дала ему пощечину, и он моргнул.

– Тебе не следовало возвращаться. Ты дура, – сказал обожженный.

– Дура, которая держит тебя на привязи, как борова, – сказала Орка.

– Дрекр так и сказал, что ты будешь занозой в заднице, – пробормотал он.

– Как тебя зовут? – спросила Орка.

Он молча зыркнул на нее.

– Топор, – сказала Орка, протягивая руку Морду.

Он передал ей упавшее оружие обожженного. Орка взяла его, провела пальцем по лезвию, затем отрезала полоску льна от рубахи врага. Сложив и свернув ее, она схватила его за лицо и начала запихивать ткань ему в рот. Он боролся и извивался, изо рта летели струйки слюны, но хватка Орки была железной.

Только когда рот был набит до отказа и обожженный мог издавать лишь задыхающиеся звуки, Орка остановилась. Она снова показала ему топор, а затем разрубила ему колено. Раздался треск, и хлынула кровь. Обожженного тут же скрутило спазмом, он выл и вырывался, бился и издавал приглушенные крики, трясся и колотился спиной о стену, как загнанный в ловушку зверь. Его тело, казалось, раздувалось, лицо дергалось, и Орка увидела, что зубы, торчащие из его рта, изменили форму, стали длиннее и острее. Она схватила его дергающиеся руки и посмотрела на пальцы. Ногти темнели, росли и тоже изменялись.

– Что с ним происходит? – прошептал Морд.

– Он Порченый, – сказала Орка. – Иногда они не могут сдерживать дух зверя в своей крови, особенно когда испытывают внезапную боль или шок. Он один из рода Ротты.

Она сплюнула на землю.

– Ротты, крысы?

– Да, предательницы.

– Что же нам делать? – спросил Морд.

– Мы будем ждать. Ему не сбежать. Он может порвать свои путы, но я раздроблю ему зубы собственным топором, если он попытается это сделать.

Движения обожженного замедлились, он тяжело дышал.

– Твое имя, – сказала Орка, не сводя с него взгляда.