Понемногу силы уходили, в десятках порезов и синяков пульсировала боль, ноги отяжелели, рука со щитом потеряла чувствительность – побитая, горящая от усилий. Эльвар рвано дышала, но все еще колола, отпихивала и стояла насмерть. Рядом ревел Гренд с выпученными глазами, брызжа слюной изо рта, он кромсал, рубил и убивал.

Что-то ударило Эльвар в плечо – словно кулак, пошатнувший ее на месте. Она увидела наискосок от себя плюющегося проклятьями мужчину, с ясеневым копьем в руке. Попыталась ударить его в ответ, но нож не поднимался, рука не слушалась. Опустив глаза, она увидела, что ее кольчугу прорвал наконечник копья и попал в мышцу плеча. Она с силой толкнула щитом, отодвинув воина на полшага, но копейщик уже занес оружие для смертельного удара.

Эльвар плюнула в него, зная, что уже ничего не может поделать. И тут в его лицо вломился топор Гренда, прорубив нос и рот. Вырвался обратно с брызгами крови, хрящей и зубов, и копейщик отвалился с захлебывающимся криком, застрявшим в искалеченном рту.

Эльвар покачнулась и отступила на шаг, с подгибающимися ногами, а затем ее подхватили и оттащили назад – линия за ней расступилась, а на ее место в стене тут же встал другой воин.

– Отпусти, – бросила Эльвар Гренду, тянувшему ее прочь от стены, чуть ли не на руках. Он бережно уложил ее на землю. Эльвар попыталась поднять нож и увидела, что все еще сжимает его скользким от крови кулаком, но рука не делала того, что ей велело сознание.

Гренд оттолкнул ее, и она осела в пепел и грязь, глядя на него. Здесь, в десятке шагов от стены щитов, где еще бушевала схватка, было до странного тихо. Эльвар поняла, что Ратники держатся. Тут и там попадалось лежащее тело – торчащие сапоги или неподвижный труп, оттащенный с дороги кем-нибудь из второго ряда, – но видела она и то, что Ратники продвигаются вперед. Шаг за мучительным полушагом они оттесняли Кормильцев воронов. Агнар умело выбрал поле боя: курган Ульфрира-волка защищал их с левого фланга, расставленные телеги – с правого.

Гренд присел рядом и подал ей флягу с водой.

– Пей, – гаркнул он, и она поняла, что во рту у нее пересохло и липко от пепла и крови. Она отпила, прополоскала рот и сплюнула, отпила еще. Гренд сам сделал большой глоток, затем вылил оставшееся на рану Эльвар, наклонился к ней.

– Порезали мускулы, – пробормотал он. – Придется сражаться левой рукой.

Эльвар кивнула. Гренд обучал ее сызмальства, гонял по оружейному двору в Снакавике, пока она не научилась пользоваться левой и правой рукой без особой разницы. Но щит ей держать было нечем.