– А… Да. – Лесёна явно смущалась. – Есть еще кое-что, что вы должны узнать. Точнее, кое-кто.

И она начала рассказ. Про то, что в Линдозере под личиной просветителя все это время жил колдун по имени Дарен, про то, что он – на самом деле ее пропавший друг детства, про то, что Дарен тоже ищет способ одолеть Драурга.

Огонь в погребе чадил, и медленно ползли тени по стенам. Травник чувствовал, как пол уходит из-под ног. В висках застучало, и он, чтобы скрыть смятение, отвернул лицо от света. Он знал, Лесёна смотрит на него, и знал, что должен выглядеть спокойно, но чем дальше, тем сильнее проваливался в странное опустошение.

Это было немыслимо.

Немыслимо… и унизительно.

Лесёна говорила о Дарене мягко, явно подбирая слова, но чем больше она расписывала ухищрения колдуна, тем сильнее раздражался Альдан. Тут же вспомнился замирающий плутоватый взгляд, который никогда ему не нравился, его повадки (несомненно, обличающие в нем существо низшего достоинства) и то, с какой легкостью он приспособился жить в стане врага, сколько всяких секретов вызнал. Это сделало в воображении Альдана образ Дарена еще более уродливым.

– Дарен сказал, что Ворон питается жизнями и силами других, и все для того, чтобы вернуть свое воинство.

– Красота, – сказал Минт. – Меня чуть было не сожрали заживо.

Минт выглядел как человек, которого внезапно разбудили ночью и вдобавок облили холодной водой: такой же ошеломленный взгляд, такой же потрясенный вид. И это тоже досаждало. Разве Альдан не говорил о том, что за существо Драург? Разве недостаточно было доказательств? Той же проклятой раны? Альдан с усилием перевел дыхание. Никто из них не видел того, что видел он – ни одержимого Минта, ни одержимого княжа, ни обезумевших теней.

– А чего хочет сам Дарен? – спросил Альдан. – Почему он появился и открылся тебе только сейчас?

– Он тоже хочет убить Ворона.

– А по-моему, он больше интересуется Печатью, – сказал Минт.

– Никто не сможет приблизиться к Печати, пока ее защищает благословение Единого.

Когда до Альдана долетели эти слова, его внутренний зверь ощерился и прекратил кусать самого себя от досады.

– Ты ему сказала? Про защиту Печати?

Колдунья осеклась.

– Он сам узнал. И еще… Сказал, что Печать защищает колдовство крови, созданное Мечиславом.

Несмотря на то что голос ее был спокоен, дрожь в руках рассказывала другую историю.

– Ты ему не доверяешь, – внезапно понял травник. – Иначе он был бы сейчас здесь, с нами.

– Нет… Но не потому, что считаю, что он может нас обмануть. Просто не знаю, чего от него ждать.