И это было понятно.

Йен добрался до Нельсон-холла и на самом дальнем лифте поднялся на пятый этаж. Теперь коробка стала еще тяжелее, и он, практически пролетев за ней через весь холл, уронил ее возле двери своего кабинета. То есть не уронил, конечно. Ему хотелось уронить ее, и Йен почти это сделал, но он не был полным идиотом, чтобы бросаться взрывчаткой. Он осторожно опустил коробку, нашел ключи, отпер дверь и включил свет. Но не стал опять поднимать коробку, а вместо этого нагнулся и волоком перетащил ее через порог.

И немедленно почувствовал: что-то не так.

Выпрямившись, Эмерсон осмотрелся. Ничего не пропало, все лежало на своих местах, но он сразу почувствовал изменение. Спертость воздуха, изменение в температуре, неконгруэнтность акустики и множество других мелочей сказали ему, что Университет полностью в курсе того, что он делает.

Как он мог свалять такого дурака и решить, что Он не будет знать о том, что происходит в Его границах?

Включился интерком, и Йен услышал белый шум, который показался ему смехом.

Он играет с ним, как с игрушкой. Если б Университет захотел, то смог бы убить его на месте…

Йен моргнул.

Или нет?

А разве не удобнее убрать его прямо сейчас? Черт, ведь их, тех, кто готов бороться, всего семеро. Если убрать его – например, заставив упасть его лифт, – то станет на одного меньше, то есть их будет шестеро. Никакой логикой невозможно объяснить то, что Он позволяет ему жить, практически держа его в своих когтях.

Йен опять подумал о Стивенсе, который не хотел ничего взрывать до завтрашнего вечера.

А может быть, существует какое-то расписание, о котором ему ничего не известно?

Осознание того, что в кабинете что-то не так, никуда не делось, но уже не было таким пугающим, и Эмерсон, вернувшись в холл, запер за собой дверь и пошел к лифту.

Спустился он безо всяких приключений.

На улице уже темнело, хотя солнце еще не успело спрятаться в низких облаках на западе. Йен пошел назад той же дорогой, по которой нес взрывчатку, направляясь на парковку для посетителей. Слева от себя он услышал какой-то шум, резкий вскрик и, остановившись, увидел на траве обнаженных Лоренса Роджета и Мидж Коннорс. Лицо Роджета пряталось между бедер Мидж, а его пенис был нацелен ей в рот.

Йен ничего не сказал и ничем не выдал своего присутствия, но оба преподавателя одновременно подняли глаза и ухмыльнулись ему одинаковыми издевательскими ухмылками.

Он отвернулся и поспешил уйти, а вслед ему раздавался смех. Теперь Йен заметил на лужайке другие пары – мужчин с женщинами, женщин с женщинами и мужчин с мужчинами, – которые занимались любовью по всему ее периметру. А были ли они пять минут назад, когда он тащил коробку? Должны были быть. Наверное, он был слишком занят коробкой, чтобы их заметить…