– Объем энергии, который потребовался бы на то, чтобы взломать временные охранные чары… просто немыслим, непостижим, – пробормотал Нико, копаясь в памяти. – К тому же его легко отразили бы другие чары. Магии слишком много. – Его чары, чары Либби – их хватило бы сдержать натиск.
– Ладно, а вдруг все не так?
– Вдруг все не так? Гидеон, все именно так. Тут действует закон сохранения энергии. Никому не удалось бы восстановить такой объем сил в одиночку, если только…
– Если только не удалось, – подсказал Гидеон и добавил: – Если только нет того, кому это по зубам.
Мысль о том, что в мире есть человек, наделенный таким могуществом, мягко говоря, приводила в замешательство. Она просто не укладывал ась в голове. Нико еще не встречал никого могущественнее себя и Либби, и потому если это была работа неизвестного медита, который даже в Обществе не состоит…
– Ему и не надо быть могущественней тебя, – сказал Гидеон. – Хватило бы очень узкой специализации. Нишевой, если не сказать штучной.
– Прекрати, – проворчал Нико, потому что Гидеон взялся читать его мысли. Это была не та телепатия, которой пользовалась Париса – она плевать хотела на Нико и пользовалась способностями, а Гидеон пекся о нем и к магии не обращался. Гидеон знал Нико как облупленного, и от всей его заботы начинало подташнивать, она лишала равновесия. Нико словно укутывали одеялом, усыпляли, разжигая в груди благодатное тепло, растапливающее боль.
– Помоги мне, – сказал Нико. Внезапно у него закончились силы стоять, и он упал навзничь. – Помоги отыскать ее, Гидеон.
– Да, Нико, хорошо.
– Помоги.
– Помогу.
– Обещаешь?
– Да, обещаю.
Он снова почувствовал прикосновение к щеке, только на этот раз теплое и настоящее. Оно воспоминанием явилось из прошлого, накладываясь, как тонкий слой марли, поверх образа того человека, которым он когда-то был.