– О-о, – протянула она, – как любопытно. – И пошла дальше.

Сказывалось частое злоупотребление магией, и проявлялось оно даже во сне. Атмосфера подсознания истерлась, и намеренно оставаться в его пределах было все труднее. Нико разрывался между потребностью в здоровом сне и необходимостью цепляться за осознанные мысли, мечась между своими ипостасями наяву и во снах. Он чувствовал, будто колышется в неком промежуточном пространстве, готовый вмиг пробудиться или уснуть еще глубже – смотря сколько энергии уйдет на то, чтобы удержать у себя в сознании Гидеона.

Зато теперь, когда потеплело и дни удлинились, стало попроще. Несмотря на постоянное злоупотребление магией, вялой полудремы хватало. Не получалось справиться только с чувством вины.

– А это не могла быть Эйлиф? – хрипло спросил Нико, заранее испытывая муки совести.

– Нет, – ответил Гидеон.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, и все тут.

– Но ведь это же могло быть…

– Нет.

– Но…

– Спи, – посоветовал Гидеон, и Нико замотал головой, чтобы не дай бог в пространстве его сна не проявились какие-нибудь пляшущие леденцы или овечки.

– Сперва разберусь. Пойму, что к чему.

– Что тебе не понятно? У вас есть враги, – напомнил Гидеон. – Либби легко могла стать мишенью для других организаций вроде вашей. Ну, или для кого-нибудь конкретного.

– Она не заложник, – сказал Нико, в отчаянии расхаживая взад-вперед по своей созданной Обществом клетке. – Я бы это сразу понял, просто…

Он осекся, заморгав, а потом нахмурился.

«Другая организация вроде вашей».

– Постой, – сказал он, и Гидеон отвернулся. – Погоди-погоди…

– Cálmate[26], – не глядя на него, произнес Гидеон.

– Еще чего, – отрезал Нико, резко вскакивая на ноги. – Давно ты знаешь? И откуда ты это знаешь?