– О чем ты говоришь? Ты же видел чары. – Он сам их восстанавливал. Он и Либби.

– Да, знаю, но ты не готов.

– К чему? – Он готов. Он все проверил. Либби все проверила.

Чары непроницаемы. Должны быть непроницаемы.

«Либби нет».

Невозможно.

– Если Либби жива… – начал Гидеон.

– Она жива, – отрезал Нико.

– Ладно, хорошо, она жива. Но где она тогда?

Как будто Нико сам себя не спрашивал о том же каждый день, да все без толку.

– Ты что, предлагаешь сдаться?

Отчасти он хотел опустить руки. Этого хотела самая маленькая, слабейшая, но все же его часть. Та самая, которая хотела, чтобы Гидеон сказал: довольно, не глупи, возвращайся домой.

– Нет. – Гидеон скривил губы в непостижимо доброй улыбке. – Тебе ни в коем случае нельзя сдаваться. Я лишь пытаюсь помочь.

Нико изможденно выдохнул.

Возвращайся, здесь безопасно, иди домой.

– Измерения, Николас, измерения. Думай не просто масштабно, думай бесформенно. Думай бесконечно.

– Гидеон, basta, бесконечность ложна, это ошибочная идея, – еле слышно пробормотал Нико. – Если постараться, можно пересчитать все песчинки и атомы…

– Послушай, Ники, в твоих чарах есть брешь. Большая.