– ПРЯМО! – крикнула она, изо всех сил натягивая поводья лошади, когда оборотень прыгнул на нее.

Конь с трудом увернулся от зверя, который зарычал от ярости, уперся в деревья и помчался напролом.

Копыта жеребца стучали по земле. Низкие ветви сосен ударили по доспехам, выводя Брисеиду из равновесия. Рев крылатого чудовища заглушил предсмертный вой оборотня. Какой титан мог напугать ее больше, чем этот огромный трехглавый дракон? Его огромное тело возвышалось над вершинами. Три его головы с открытыми, как ад, ртами смотрели на нее, ожидая. Ничто не могло напугать ее больше, поняла Брисеида, загипнотизированная пламенем.

Дракон был так близко, что теперь она могла видеть только его задние конечности сквозь щель шлема. Представить себе три головы прямо над ней, почувствовать их обжигающее дыхание, согревающее ее металлические доспехи… Это было чудо, что ее сердце еще билось.

Только одна вещь ужасала ее больше, чем неминуемая смерть: боль от медленной смерти, которую могло причинить такое мерзкое существо, как дьявол.

За ногами дракона появилась огненная фигура. Получеловек, полузверь, с большими рогами на лбу, дьявольской улыбкой и огненным взглядом, который мог принадлежать только самому Сатане.

– ТУДА! – крикнула Брисеида.

Она отклонилась в сторону и чудом избежала огромной струи пламени. Оборотню, стоявшему за ней, не повезло. Его отчаянные визги преследовали Брисеиду, когда она галопом неслась между ног дракона, уворачиваясь от его огромного хвоста и устремляясь к дьяволу. Лицо дьявола исказилось от удовольствия, когда он смотрел, как она скачет к нему. В его светящихся зрачках горел сверхъестественный интеллект. Увидев, что она готова броситься в его объятия, его крылья, похожие на крылья летучей мыши, расправились, и Брисеида поняла, что все кончено. Если ей придется умереть ужасной смертью, чтобы испытать самый чистый из своих страхов, то выхода не будет. Именно поэтому Теобальд и Жюль были так уверены в себе.

Его конь замедлил ход. Он отдавал все силы, но стволы и ветви извивались вокруг них, корни под его копытами скользили, как змеи, по ковру из мертвых листьев. Брисеида чувствовала на себе взгляды всего леса. Дьявол разразился смехом. Деревья ожили, зашумели, заскрипели, затрещали. Вскоре жеребец не мог сделать ни шагу, а кора продолжала завязываться узлами на его конечностях, шее и доспехах Брисеиды. Она была в ловушке. Выхода не было. Фатальность ловушки, закрытой для нее, пугала ее даже больше, чем мысль о медленной смерти.

Стоящий за ветвями дьявол протянул руку с тлеющими ветками. Даже он не мог пробраться сквозь дебри растительности. Его лицо ожило от демонического гнева. Был ли это он, чистый страх, сильнее дьявола, страх, который вскоре превратит Брисеиду в пыль? В панике жеребец боролся, не в силах освободиться. Металл доспехов Брисеиды начал скрипеть, скоро он прогнется под деревом. Только ее рука, державшая меч, оставалась свободной. У Брисеиды никогда бы не хватило сил вонзить свой клинок в одну из ветвей. Запах страха наполнил ее ноздри. Нагрудный знак на поддался давлению, прижавшись к груди. Брисеида закричала от боли. Поскольку ей ничего другого не оставалось, она представила себе страх и, подняв меч, вонзила его высоко в небо. Лезвие скользнуло между ветвями, рассекая воздух. Вихрь пронесся по листьям, и дерево ослабило хватку. Как только смог, ее конь помчался сквозь ветви, скача вперед, как торнадо. Брисеида изо всех сил цеплялась за седло, чтобы деревья не снесли, когда она проносилась мимо. Она не контролировала направление, через щель не было видно ничего, кроме нагромождения листвы.