Площадь молчала: простого люда здесь не было, но Шарка различала в окнах зданий вокруг и во тьме храма лица жителей, не успевших сбежать из города или спрятаться в подземельях. Солдаты и рыцари сгрудились у дальнего конца площади, переходящего в мост; все их внимание было обращено к оборонной башне на другом конце моста. Шарка проследила за их взглядами и поняла, почему на ее появление никто не обратил внимания.

Город уже совсем скрылся за пеленой тьмы. Хроуст не стал высекать из нее своих великанов, и казалось, что мост Теобальда Великодушного утопает в черном мареве. Самого гетмана и его людей пока не было видно, но тьма упрямо ползла на Верхний город, и ничто – ни залпы ружей, ни град стрел, посылаемых воинами короны, – не могло ее остановить.

Редрих, уже в окружении своих рыцарей, послушно шел за ней все это время, но теперь застыл в каком-то десятке локтей от нее, глядя на воинство Хроуста немигающим взглядом. Шарка не знала, был ли Редрих когда-нибудь в такой близости от своего заклятого врага – с армией, от которой осталось всего ничего после Лучин, битвы в Нижнем городе и известия о том, что король хотел сбежать на грифоне… Знай она Редриха лучше, как знали Морра и Рейнар, она прочитала бы, что именно написано на его лице. Отчаяние? Ненависть? Готовность сдаться?

– Шарка, – рассеянно сказал он, по-прежнему глядя на утопающий во мраке мост. Оборонной башни уже не было видно, скрылись даже ее высокие шпили. Но из облака время от времени летели стрелы в сторону воинов короля. Стрелки Хроуста уже захватили башню, а значит, воинство Сироток тоже следовало за своим гетманом по пятам. – Шарка, отдай мне Дар Щита.

Редрих наконец посмотрел на нее, протянул руку и поманил ее, поторапливая. Шарка сгустила облако – она кожей чувствовала на себе прицелы стрелков короля – и ответила:

– У меня нет Дара Щита. Я соврала тебе.

– Что же тогда у тебя есть?

– Все то, что и у тебя. И у него.

– Но… это же был Дар твоего ублюдка… как?

«Я никогда тебя не оставлю!» – взревел Голос, заставив Шарку согнуться надвое. Редрих резко спрятал лицо в сгибе локтя, словно ему бросили в глаза пригоршню песка, и Шарка догадалась, что Голос звучит и в его голове тоже: «Кретины… вы, с вашими нелепыми догадками… Кьенгар умрет кьенгаром – со всеми своими Дарами! Вы можете делить их, как хотите, но никогда, никогда не избавитесь от них навсегда!»

Значит, она все это время, с самого начала могла разделить Дар с кем угодно и убраться восвояси, оставив их наедине с их ненавистью и злобой… Губы Шарки расползлись в усмешке, тревожа свежую рану. Проклятый Свортек, вот почему ты ничего никому не объяснил! Ты хотел смести это королевство ко всем чертям!