Первое, что мы увидели на техническом этаже, — дверь. Она лежит прямо на лестничной площадке, пролетела метров пять, причём выбив решётку тамбура. Внутри темно, тянет теплом и сыростью, что-то тихо шипит и громко льётся. Луч фонарика Сэкиль зловеще подсветил стену тумана и канул в её молочной белизне.

— Страсно как-то, — сказала она.

— Раз есть пар — есть тепло! — уверенно сказала Натаха и шагнула внутрь.

За нами в этот поход увязались не все, но десяток человек, которые тащат контейнеры с мёрзлой едой — это уже толпа, достаточная для дурной суеты и неразберихи. Мне пришлось брать на себя командование, потому что Стасик решил, что он пока недостаточно голодный. Сам факт выхода за пределы этажа его почему-то пугает до усрачки. Хотя ничего особо страшного тут нет. В основном пусто и уныло.

— Не толпимся, не разбредаемся, идём как школьники на прогулке — парами, держась за руки. Или за контейнеры, кто их несёт. Последствия техногенной аварии могут быть опасны!

Одного фонарика мало, но влажный теплый туман рассеивает его свет, давая возможность оценить масштабы разрушений.

— А неслабо хлопнуло! — прокомментировала Натаха с некоторой гордостью.

Идущая по коридору толстая труба раскрылась вдоль, вывернувшись наружу острыми краями разрыва и разбросав клочья теплоизоляции. Несколько труб помельче скрутило и поломало, двери в боковые помещения сорвало с петель, штукатурка с потолка стекла на облупившиеся стены, под ногами чавкает сырая побелка.

— Тут следы, — сказала Сэкиль, направляя луч фонаря вниз.

На белом от потолочного мела полу отчетливо видны отпечатки нескольких пар ног. Почему-то босых.

— Плевать на следы, — отмахивается азартно Натаха, — я хочу увидеть магистральный стояк!

— А мне вот не плевать, — мрачно сказала Абуто, подбирая с пола какой-то стальной штырь. — Я помню…

Той комнаты, где её мучили, практически не осталось — даже стены вспучило в коридор, ощерив их выломами штукатурки. От трубы с вентилем остался только раскрывшийся железным цветком пенёк — и развернувшийся в оборванный по краям лист металла.

— Велика сила пара! — уважительно прокомментировала Натаха.

В центральном помещении, на удивление, горит свет. Тусклая лампа во взрывозащитном плафоне уцелела, хотя почти ничего не освещает. Толстая, в такую человека можно засунуть, труба магистрального стояка вздулась железным бочонком, как будто туда затолкали мяч, и треснула. Из небольшой трещины струйкой бьёт пар, издавая негромкий шипящий свист.

— Крепкая, зараза, — сказала Натаха. — Всю обвязку сорвало, байпасы послетали, а её только раздуло. Кто хотел жратву греть? Ставьте контейнеры под пар.