– Неужели они думают, что, остановив Роуэна, они решат все проблемы сообщества? – спросила она Мари.

– Многие предпочитают не замечать проблем, – ответила Жнец Кюри.

Анастасии не верилось в это, хотя, с другой стороны, искать козла отпущения при решении сложных вопросов было у людей обычным делом с тех давних времен, когда первый пещерный человек камнем разбил голову другому.

Правда состояла в том, что раскол в сообществе жнецов стал глубоким, как рана на теле жертвы, подвергнутой жатве. С одной стороны стояли новые жнецы, которые придумывали самые разнообразные оправдания своим садистским аппетитам, с другой – старая гвардия, которая знала, как следует вести дела сообщества, но не была способна к активным действиям. Две фракции готовы были схватиться не на жизнь, а на смерть, но ни одна из них не могла умереть по определению.

Как всегда, в ротонде, где перед началом конклава жнецы встретились в неформальной обстановке, был подан роскошный завтрак. Сегодня столы ломились от блюд из морепродуктов, приготовленных с удивительным мастерством. Холмы копченого лосося и сельди, горы креветок и устриц на льду, ручного изготовления хлеб и бесконечные варианты сортов сыра – все это взывало к аппетиту жнецов.

Анастасия думала, что есть ей совсем не хочется, но такое обилие отличной еды разбудило бы и мертвого, подняв его к последней трапезе. И все-таки она колебалась, отведать ли ей чего-нибудь или нет: столь патетическое событие, как конклав, не вязалось в ее сознании с поеданием устриц и сыра.

Но остальные жнецы, хороши они были или же плохи, атаковали столы, подобно пираньям, а потому Анастасия сдалась и присоединилась к своим собратьям.

– Это неофициальный ритуал, восходящий к старым добрым временам, – однажды сказала ей Жнец Кюри. – Самые суровые и воздержанные из жнецов трижды в году отдают дань обжорству, причем без всяких угрызений совести.

Мари привлекла внимание Анастасии к стоящим то тут, то там группам жнецов. Нигде расслоение на фракции не было столь очевидным, как в ротонде. От стоящих отдельно новых жнецов исходил ощущаемый почти физически дух вызывающего эгоцентризма – совершенно отличный от атмосферы сдержанного самоуважения, в которой купалась остальная часть сообщества.

– Все мы высокомерны, – сказала однажды Мари. – Но, в конце концов, нас и избрали потому, что мы самые умные и достойные. А потому самое лучшее, что мы можем себе позволить – это быть скромными в нашем высокомерии и высокомерными в нашей скромности.

Анастасия вошла в толпу и, удивленная, остановилась. Как много жнецов стали украшать свои мантии драгоценными камнями в честь Годдарда, своего святого и мученика! Камни, благодаря ему, стали символом новой генерации жнецов.