– И кто был с вами? – настаивал Константин.

– Я принял звонок из соседней комнаты.

– Да, но все-таки?

– У меня обедали двое – Твен и Брамс.

Анастасия отлично знала Жнеца Твена. Он декларировал свою независимость, хотя по принципиальным вопросам был всегда солидарен со старой гвардией. Брамса же она знала только по разговорам.

– Его посвятили в жнецы в Год Улитки, – сказала как-то Мари. – В самую точку, потому что, куда бы он ни пошел, всегда оставляет за собой след слизи.

С другой стороны, Брамс казался вполне безопасным. Жаждущий успеха, но ленивый жнец, который выполняет свою работу – и больше ничего. Вряд ли такой тип может быть организатором покушения.

Перед самым концом перерыва Анастасия подошла к Жнецу Брамсу, зависшему над столом с десертом. Она хотела определить его симпатии и связи.

– Не знаю, как вы справляетесь, – сказала она, – но на конклавах десерт в меня уже не помещается.

– Фокус в том, чтобы есть медленно, – отозвался Брамс. – Со скоростью пудинга, как говорила моя мать.

Он взял со стола кусок яблочного пирога, и Анастасия увидела, что руки его трясутся.

– Вам следует пройти осмотр, – посоветовала она, показав на его руки. – Наверняка нужно отрегулировать наночастицы.

– Это просто волнение, – отозвался Брамс. – Не каждый же день выбираешь Высокое Лезвие.

– Может ли Жнец Кюри рассчитывать на ваш голос?

Брамс усмехнулся:

– Во всяком случае, за Ницше я не стану голосовать.

И, извинившись, он исчез в толпе с куском пирога в руке.

Торговцам оружием сообщили, что времени на возню с их товаром не будет, и отправили паковаться. Все послеобеденное время будет принадлежать Жнецам Ницше и Кюри, и каждый из них попытается убедить остальных жнецов подать свои голоса за него или за нее.

– Я знаю, вы этого не хотите, – сказала Мари Анастасия. – Но должны вести себя так, словно хотите этого.

Жнец Кюри взглянула на нее, слегка удивленная.