– Слик? – тихо позвала она.

Зашуршала занавеска, Патриция опустила глаза и увидела лежащую в ванне Слик: губная помада смазана, тушь растеклась по щекам, волосы клочьями торчат во все стороны, юбка порвана, сережка в виде «песчаного доллара» осталась без пары.

Все, что стояло между ними, тут же испарилось, и Патриция опустилась на колени.

– Что случилось?

– Я не издала ни звука… – прохрипела Слик, широко распахнув в панике глаза.

Дальше ее губы только беззвучно шевелились, пытаясь произнести слова. Ее кулаки то сжимались, то разжимались.

– Слик, что случилось?

– Я не произнесла… – снова начала та, потом облизнула губы и попробовала еще раз: – Я не произнесла ни звука.

– Нужно вызвать скорую. – Патриция поднялась на ноги. – Пойду позову Лиланда.

– Я… – Голос Слик опустился до шепота. – Я молчала…

Патриция уже подошла к дверям ванной, но тут услышала какую-то возню в ванне и хриплый крик Слик:

– Нет!

Патриция обернулась. Слик изо всех сил цеплялась за край ванны пальцами с побелевшими костяшками и качала головой, отчего одинокая сережка моталась из стороны в сторону.

– Они не должны знать.

– Тебе надо показаться врачу, – возразила Патриция.

– Они не должны знать, – повторила Слик.

– Слик! – донесся снизу голос Лиланда. – Все в порядке?

Слик посмотрела Патриции прямо в глаза и медленно повела головой. Стараясь не терять с ней зрительного контакта, Патриция вышла в спальню и громко крикнула:

– Все хорошо!

– Слик! – повторил Лиланд, и Патриция поняла, что он поднимается наверх.