– Понятия не имею, – развел руками Фриам. – В секторе ничего нет, в том числе и черных дыр. Форисцис просто исчез, будто его там и не было. Уж поверь мне, я искал.

Размножаться вне Форисциса мы не могли. Горстка выживших пыталась воссоздать условия, но потерпела крах. Я тоже пытался… хотя бы гибридов вылепить. Не получается. Наши клетки не совместимы с вашими, а интары стерильны. Возродить нашу расу естественным путем невозможно. В конечном счете, все оставшиеся в живых ушли в свернутый мир и уже не вернулись, я остался один. Вот так с меня все началось и на мне закончится.

– Но почему никто из твоих собратьев не запустил терральтер?

– Думаешь, меня посвещали в планы? Я для них не существую!

– И ты не пытался связаться хоть с кем-нибудь из своих?

– Я и сейчас пытаюсь, – грустно усмехнулся Фриам. – Но в эфире никого нет. Раньше хотя бы отзвуки слышал, а сейчас… пустота.

Я помялась, стесняясь сама себя.

– А как ты выглядишь на самом деле?

– Тебе было бы интересно меня изучать.

Расспрашивать дальше я не решилась.

***

На лидаре «Интрикс» так и не отобразился, но напряженно смотрящий вдаль Рим вдруг расслабился.

– Наконец-то! Я уж боялся в него вмазаться!

Фриам лениво приподнял бровь, но любопытство пересилило, и он по моему примеру выглянул в иллюминатор. Черный, как сам космос, корабль, едва-едва различимый, озадачил его.

– Я думал, врете.

– Мы вообще-то хорошие ребята, ты нас со своими бандюгами не путай!

– Ты удивишься, земляночка, как мало на свете тех, кто мнит себя плохим. И самое занятное, что они-то в итоге и оказываются славными малыми.

Рим уважительно хмыкнул, будто до сих пор не верил, что Фриам может сказать что-то путное, и приятно этим фактом удивлен. Зато у меня все эти велеречивости уже в печенках сидели!