Сильвенио передернуло снова, и на этот раз его все же заметили. Вздохи вдруг прекратились. Он с холодеющим сердцем услышал их мягкие, плавные шаги, направлявшиеся к нему. Тогда он зажмурился еще крепче и вжался в стену всем телом, как никогда желая уметь сливаться с металлом. Шаги остановились совсем близко.

– Братик, мы такие нецивилизованные. Наш гость, должно быть, чувствует себя ужасно неловко. Как бы нам загладить свою вину?

– Может, нам стоит пригласить его присоединиться, сестренка? Мы уже делали так с другими гостями.

Сильвенио судорожно молился матери Эрлане и всем Богам, в которых верил.

– Но они не были такими симпатичными. Кроме разве что той парочки с Литарки.

– Определенно. И мне по-настоящему нравится его голосок.

Богам, в которых не верил, Сильвенио теперь тоже молился.

– И мы еще не довели дело до конца.

– Ты думаешь, он?…

– Позже. Сейчас я хочу другого.

Сильвенио ничего не понимал, но страх уже цепко перехватил ему горло.

– Да. И рот. Это должен быть его рот.

– Забрал себе лучшее, да? Ну и ладно, пусть у тебя будет рот. А я…

– Ниже? Хорошо. Меняемся потом?

– Меняемся. Да.

Сильвенио ощутил, как его быстро и методично раздевают. Он забился в чужих руках, распахнул глаза и произнес дрожащим голосом:

– Не надо! Пожалуйста! Простите меня! Я не хотел… вас прерывать… я…

Лилео задрала голубое платье, усаживаясь у него на бедрах. Лилей вцепился ему в волосы, заставляя запрокинуть голову, и подвернул повыше свою голубую тунику. Их красные глаза горели любопытством и почти детским весельем.

– Все будет хорошо, – пообещали они хором, сладко улыбаясь.

На этот раз ладонь на его висок положил каждый со своей стороны.