Мошки вскоре начали липнуть к лицу. Как и в каждом кошмаре, этот не оставался постоянным: в нем, как и во всех других, присутствовала некая нарастающая величина. Только теперь этой величиной было количество мошек, и если сначала Сильвенио мог просто не обращать на них внимания, то по прошествии некоторого времени из-за них стало трудно идти: насекомые пытались залететь в рот или в ухо, садились на глаза, заползали под одежду, вызывая неприятную щекотку на коже. Он попробовал остановиться и подождать, пока они улетят сами. Бесполезно – мало того, что улетать уже прицепившиеся к нему явно не собирались, так еще и новая стайка мошек подлетела к нему сама. Не желая тем не менее топтаться на месте в качестве удобной приманки, он все-таки двинулся дальше, так как больше ему ничего не оставалось.
Неладное он заметил слишком поздно. Когда он почувствовал первый укус и в недоумении посмотрел на свою руку, вместо мошек на его локте уже сидели несколько довольно крупных пауков. Он стряхнул их – и обнаружил, что они успели прогрызть в рукаве неровную дыру, сквозь которую просвечивала бледная кожа. Пока он рассматривал эту дыру, начали превращаться и другие прилипшие к нему мошки, и он ощутил сразу несколько новых паучьих укусов.
Сильвенио побежал.
Пауки и не думали падать. Они цеплялись за одежду и кожу, прогрызая на бегу ткань, вонзали в него челюсти и острые мохнатые лапки. Еще не слишком больно – однако стряхнуть их уже не представлялось возможным. Еще одна партия навязчивых мошек бросилась ему прямо в лицо, мешая смотреть по сторонам, пока их сородичи один за другим превращались в пауков и каких-то ярко-красных жуков. Сколько-то копошилось в его волосах, но большая часть уже ползала по телу, кусая и щекоча. В основном они разъедали даже не саму одежду, но швы, на которых она держалась, причиняя тем самым двойное неудобство: швы были расположены, как назло, возле самых чувствительных мест.
Сильвенио в панике побежал втрое быстрее, как будто за ним снова гналась тьма, хотя это было не так.
И, конечно, рано или поздно это должно было случиться из-за закрывающих весь обзор мошек: он споткнулся. И упал.
Он неловко растянулся на дороге – его колени тут же намертво вросли в землю. Следом, стоило ему попытаться встать, вросли и руки – так, словно бы никогда и не существовало у него ничего ниже запястий, словно бы он сам всегда рос из этой пыльной бесплодной земли. К тому времени куртка и штаны, выданные ему когда-то очень давно, с десяток вечностей назад, Гишем, уже валялись позади погрызенными кусками бесполезной ткани. Насекомые теперь облепляли черно-красными движущимися потоками все его тело, похожие на новый обтягивающий костюм – так их было много. И становилось все больше и больше. До этого дня Сильвенио даже представить себе не мог, что нечто, настолько похожее на природное явление, на живых созданий, может оказаться настолько страшным. Мошки продолжали слетаться на него отовсюду и превращаться в жуков и пауков, исследующих его вдоль и поперек. Толпами набивались в рот, хотя Сильвенио отчаянно мотал головой и изо всех сил сжимал губы и стискивал зубы – это не особенно помогло, потому что красные жуки полезли ему в нос: в какой-то момент ему просто пришлось открыть рот, чтобы не задохнуться. Он чувствовал привкус пыли на их хитиновых панцирях и колючих волосках, ощущал, как они деловито утаптывают его слизистые и язык, кусают его за десны, скатываются по горлу в пищевод. Насекомые пытались лезть и в глаза – вновь пришлось зажмуриться – и в уши. Он слышал их шорохи. Он слышал, как скребли волосатые лапки по кожному покрову. Они забирались…