– Мы не делаем с твоей головой ничего сверхъестественного, – пояснила Лилео, стаскивая его брюки. – Это не требует таких усилий, как ты себе вообразил.

– Это же как детская игра, – добавил Лилей, пробегая ногтями по его позвоночнику. – В кубики. Мы просто берем отдельно твои страхи, твои сокровенные мысли, твои комплексы и принципы…

– …выворачиваем все наизнанку…

– …добавляем немного своих фантазий…

– …раскрашиваем…

– …прикрепляем к нервным окончаниям…

– …соединяем все вместе…

– …и корректируем сюжет по ходу действия. Вот и все. Это весело.

– Ты когда-нибудь тоже оценишь всю прелесть такой игры.

Он с тяжелым вздохом закрыл глаза, стараясь не замечать, что руки обоих близняшек уже вовсю ползают по его телу, как четыре прогревшиеся на солнце ласковые змеи, готовые в любой момент вонзить в плоть ядовитые зубы.

– Я никогда не стану этого делать. Я никогда не буду пользоваться своей силой во зло! Вы… вы могли бы приносить людям пользу… вы могли бы так много, если бы…

Их смех был похож на журчание лесного ручейка.

– Да ну? – поинтересовалась Лилео весело, поглаживая его бедра. – И много пользы ты принес за свою жизнь? Ах да, ты же помогал Пауку – несомненно, делать людям добро и заниматься благотворительностью, как же иначе! Детка, тебе не кажется, что ты немного лицемеришь? Ты говоришь о пользе, но твои воспоминания довольно сомнительны. В каких-то твоих действиях с телепатией была замешана корысть, в каких-то – страх наказания перед Пауком. А где же благородство, лапочка? Где же чистосердечная доброта? Где хваленая эрланская мудрость? Где твоя великая ответственность, которой ты буквально пропитан с детства?

Надо сказать, не замечать их прикосновения и ласки становилось все сложнее. Они играли сенсорными иллюзиями с его нервами, и его то будто прошивало разрядом тока, то словно щекотало пушистой кисточкой, то знобило, как от приложенных к коже кубиков льда, то бросало в жар, как от поднесенной близко-близко зажженной спички. Ощущения – ненастоящие, но очень правдоподобные – сменялись одно за другим с такой скоростью, что он не успевал даже каталогизировать их. Больно – приятно – горячо – холодно – больно – больно – щекотно – хорошо – больно – приятно.

– Видишь, – руки Лилея бродили по его груди, – это все – палка о двух концах. Демагогия, малыш, только и всего. Все эти рассуждения о том, как правильно и как неправильно использовать данную тебе от природы силу… Ты почти ежедневно наблюдал, как твой Паук убивает неугодных ему людей. Но ты, со своей высокой моралью, со своей нравственностью, ты ни разу его не остановил. Более того, ты не единожды его спасал. Это Паука-то! Жестокого тирана и убийцу! Конечно, он лишил тебя магии, но твой основной дар все еще остался с тобой. И он вроде бы даже добровольно пустил тебя в свой разум. Представить не могу, сколько невинных жизней ты бы спас, если бы воспользовался этим великолепным шансом!