Кива уставилась на нее:

– Они что, не знают, кто ты такая?

– Знают, и именно поэтому не одобряют, – сказала Миррин. – Очевидно, принцесса в семье им не нужна. Представь себе!

Не успела Кива выразить свое искреннее потрясение, как Миррин продолжила наигранно-бодрым голосом:

– Тут ничего не поделать, зато у меня хотя бы есть великолепное платье на бал. У моей бывшей отличный вкус – вот увидишь, Кива! У тебя прекрасное платье, но мое – просто невероятное.

Миррин с отчаянием глядела на Киву, будто умоляя ничего больше не спрашивать и не расстраивать ее. Но Кива и не собиралась, особенно сегодня, когда принцесса вела себя с такой нехарактерной добротой. Так что она ничего не стала говорить, а Миррин, расписав, какое у нее будет платье, распрощалась.

Оказавшись в одиночестве, Кива облегченно вздохнула, посмотрела на время и удрученно обнаружила, что день перевалил далеко за полдень. Она немедленно переполошилась, вспомнив, сколько еще нужно сделать, но потом поняла, что беспокоиться не о чем. Дорога до Чернотопья и обратно не займет много времени – если только у бабули нет встречи книжного клуба еще и посреди недели, – так что можно не торопиться и расслабиться.

Но, когда ушла Миррин, к Киве вернулась тревога. Она поняла, что ей очень не хватает обыденности. В последнее время она проводила слишком много времени с особами королевской крови и теперь ей отчаянно хотелось пообщаться с кем-нибудь, кто живет не во дворце.

В голове быстро созрел план: поискать в Серебряном Шипе Рессинду и, если она свободна, пообедать с ней, а потом взять лошадей академии и съездить в Чернолесье. Если все пойдет по плану, она вернется задолго до темноты, и никто даже не заметит, что она уезжала из города.

Довольная самой собой, Кива спрятала амулет под свитер и вышла из комнаты. Она поспешила к главным воротам, торопясь покинуть маскарадную суматоху, и чуть не сломала шею, столкнувшись с одним из многочисленных садовников, который развешивал к празднику люминиевые фонарики-капельки на живых изгородях.

Кива прогулялась вдоль реки и почти успокоилась, пока дошла до Серебряного Шипа. В саду Рессинды не оказалось, так что Кива вошла в самую большую лечебницу, где принимали больных и раненых, и подошла к регистратуре.

– Извините, – обратилась Кива к работнику, молодому человеку в квадратных очках. – Я ищу Рессинду Лорин.

– Что с ней?

– Простите?

– Она больна? Ранена? Объясните, с чем она прибыла, и я направлю вас в нужное отделение. А там вам подскажут номер палаты.

Кива покачала головой:

– Нет, это лекарь.