К конюшне Хоррора вела прочная солома, и тропа к серебряной ракете похрустывала под множеством сапог, спешившим к торжественному запуску. Крики шатрового аукциониста Хорька, наряженного в лучший свой сюртук, курившего дорогую манильскую сигару, неслись по ветру над Экером к черным масляным водам Стикса.

Поперек Менгова живота взад-вперед лениво колыхался шишак размерами со стиснутый младенческий кулачок.

– Хо! Качай-ка штукой! – нараспев выкрикнул Менг. Он ощутил, как липкая жидкость вспрыгнула в нем и сбежала вниз по его вытянутым ногам. Только не прежде ебического времени, подумал он.

Вокруг оглоушенного получеловека колыхалась экосистема. Казалось, он видит, как деревья Биркенау изгибаются вовнутрь и достигают общей фокусной точки где-то посреди его носа. Ночное небо пошло шквалом пантонных красных тонов. У ног его раскололась земля. И вот уж корень мандрагоры, что вкусом как торф, вбивается в глотку ему шоколадкой-крохотулей, у кого вся ладонь в елозящих угрях.

Это не со мной, отвлеченно помыслил он, жестко прикусывая корень.

– Бляяяаааа!.. – Вой, сорвавшийся с уст Менга-мученика, ревом прокатился по небесам, меж тем как в ближайшей пылающей огневой яме шестеро мертвых цыган взвились на дюжину футов в воздух. В тот краткий миг перед тем, как отключиться окончательно, Менг осознал, что он чуть сам себя не кастрировал.

– Кому зачтется? – сказал Экер, подтягивая к устам «Удачную подачу». – Ты получишь свою, блядь, собственную страницу на «Радио Раз-колбас», коли вот так вот станешь уссываться.

Карлица осклабилась падшему Менгу, отправив ему на макушку разочарованный клубок заварного крема с креветками.

– Крепости в его конституции никакой, а? – Ля-Тумба явно была фрустрирована.

Кровь и клочья жеваной плоти сочились у Менга из опущенных углов рта.

Экер равнодушно пожал плечами. Пусть глупая ебучка сам разбирается со своими проблемами.

– Судя по тому, как он тут по всем лагерям расхаживал, я было решила, что он человек действия. – Ля-Тумба уселась на свою корзинку ормов, не сводя глаз с бессознательного получеловека, и плотные ноги ее были широко расставлены. Экер отвел взгляд от красного кончика ее вздетого клитора.

– Действие преходяще. – Он затянулся сигаретой. – Всего лишь движенье мышц.

– Так в ятой его мышце нет никакого, нахуй, движенья, жалость-то какая. – Она взмахнула ногою так, чтобы крепко приложить безвольно болтавшуюся голову Менга.

Ей улыбнулся какой-то прихвостень в туземном костюме, перед ним – крупный тамтам, а вокруг шеи обернулась змея.

– Сунь ему, Нефертити, – крикнул сахиб с ним рядом.