– Иисусе Христе, Менг! – воскликнул его раздраженный брательник. – Я ж ебать его тебе не предлагаю – надо просто вручить ему эту его дребаную мышцу и для разнообразия заработать немного чистой налички!
ебать чистой– А, ну тогда ладно, – ответил несколько умиротворенный сим Менг.
Экер опер подбородок на руки.
– Дай-ка подумаю. Будь я жопой Брюса Спрингстина, где б я свинтил? – Он умолк на пять минут.
– Мне только что мысль в голову пришла, – вспорол мысли Экера голос Менга. Получеловек добрался до аптечки и сунулся внутрь. Догонять муху в себе он отправил с полдюжины таблеток.
– Все, наверно, бывает впервые. – Экер с сомненьем разглядывал братца. Подбородок у него по-прежнему отдыхал. – Ладно, дату и время отмечу у себя в дневнике.
– А сарки мы трогать не станем. Слушай… – Менг переместился к холодильнику. Распахнул дверцу. – Я сберег кое-какие самые полезные детали Судьи Ужасса при наших встречах, и где-то тут… – Верхняя его половина скрылась внутри. – У меня… есть… его… жопка, замаринованная… в… сепарированной воде… – Говоря, он рылся в холодильнике. Вот нашел искомое и извлек свой торс изнутри. – А, вот где эта фиговина!
– Он с торжеством выпрямился, держа на весу крупную зеленую банку. В мутных водах внутри плавало что-то карандашно-тонкое и темное. – Ну и кто теперь скажет, что это не Брюсино колечко?
– Наш малютка!.. – Экер внезапно просиял. – Не с финтом небось подал…
– И петь она умеет! – Менг подчеркнул сказанное, встряхнув банку. В комнату провибрировал приглушенный звук, глубокий и мелодичный. – Когда она думает, что ее никто не слышит, – добавил он, – она поет «Сбрасывай поклажу, тут в законе я», я случайно услыхал… и совсем, блядь, недурно. – Он был крайне собой доволен.
– Ну да, – сказал Экер, – пошли в танцзал, устроим ей прослушиванье. Сможет убедить, что она жопа Брюса Спрингстина, – мы не в накладе!
– Судья Ужасс и Брюс Спрингстин! Меня от этого рвет на родину. Даже не знаю, до чего уже докатился этот ебаный мир.
– Менг обреченно вздохнул. – Два эти ебучки – такая тоска, что стервятники на сральне дохнут…
Получеловек уже тянулся к своему гардеробу.
– Пёзды бесполезные.