– Но ведь, – в отчаянии перебил его автомобильчик, – с технической точки зрения, вы почти близнец. Неужто вы не можете меня наставить? Я ученик смышленый, знаете, всегда готов к макаронкам философии.
почти– Когда рак на горе свистнет… Я же тебе сказал, я нецелен. Одна треть меня – под землею. Другая половина – на другом краю света и в другом часовом поясе.
– Стало быть, мне отказывают в моей судьбе, – отчаялся Херби. – Ни философии, ни знанья, ни амора. Была у меня амбиция – стать заботливою, верною машиной. Поистине человечным стать. – У него набухли слезы. – Страдать. Жениться. Завести семью.
– Не обязательно; ТРИНАДЦАТОГО ЗАКОНА ФЕЙ еще никто не отменял.
ТРИНАДЦАТОГО ЗАКОНА ФЕЙ– Это какого?
– В каждом лагере да будут свои близнецы.
– Как! – вскричал Херби. – И сколько есть таких близнецов?
– Нууууу… – задумался Ифрит. – В Бухенвальде – Уб и Суб, в Равенсбрюке – Эймос и Энди, в Собиборе – Чуш и Крап, Усталый Уилли и Томленый Тим в Майданеке, Труляля и Траляля в Хелмно, а в Аушвице – Менг и Экер: вот их-то ты наверняка и ищешь, очень они рок-н-ролльные.
очень– Менг и Экер? Имена как у еврейских закройщиков, – с сомненьем высказался Херби.
– Раскроят они разве что глотку кому-нибудь, – сухо отвечал Элвис. – Они очень хорошо Умеют Вести Дела – я б их даже привлек к мемфисской мафии.
– Мы рождены, чтоб умереть, – смиренно произнес Херби.
– Это разве не блюзовый припев? – пробурчал Элвис.
– Именно, – согласился Херби. Все выглядело так, что путь ему держать в Аушвиц. – Менг и Экер, говорите? – «Фольксваген» переполняла решимость оправдать доверие, оказанное ему Фюрером, – и сдержать слово, которое он дал себе, съезжая с конвейера: сколько препятствий ни стояло б у него на пути, он впитает все, что мир ему сможет предложить, поселится в Болтливых Лесах, покуда не постигнет всех таинств жизни, и проследует по тропе, коею ходили Хегель, Кьеркегор (и т. д.), пока заклепки его не полопаются от густого интеллектуального семени жизни.
– Близнецы-мутанты, – размышлял Элвис. – Да, они определенно тебя научат этноцентризму Энгельса и Мейхью; да еще и с горкою навалят!
– Вот где мне хочется жить! – искренне сказал Херби.
– Ну и дурак, – передернуло Элвиса.
Это не я дурак, подумал Херби. Интересно, задавался ли когда-либо Ифрит вопросом, почему, если он не близнец, Дахау – единственный лагерь, где нет этого аномального тали смана.