– Вы играете в Мертвеца? – Это его приглашал иронически улыбавшийся ирландец. Натрий мигал. Комнату темнил поглощающий круг мрака.
– Напротив, – успокоительно отвечал Хоррор. Он выложил черную карту лицом вверх. – Бритва Оккэма –
Уильям Джойс свои карты держал вялым веером. Он сложил две из колоды и оставил их достоинствами вверх на хромовом столике.
– Висящая Луна в сопоставленье с Конем и Задней Лукой. – В голосе лорда Хо-Хо слышался след провинциального ирландского выговора; он истаивал от него, мягкий и мелодичный.
Словно бы отдавая на храненье предмет глубочайшей ценности, Хоррор разместил на столе костяную свою руку, мимоходом перебирая во мраке три карты. По обычаю игры Хоррор называл их по именам.
– Корявая Крыса, Мыльная Луна и Сумма Ничто.
Слева от Хоррора в
Звякнули злокрючки и бубенцешляпки. Именно в сей миг воздух в помещенье сжался, и на сидевших в нем людей опал тихий стон.
Хоррор перетянул тонкую сигарету в угол своих жестоких уст, удовлетворившись, что игра теперь – его.
– Через вашу голову, я полагаю, сквозь ваше тело распадается ваша душа.
– Женитьба. – Лицо ирландца ничего не выражало. – Первый поцелуй за день.
– Моя рука вступает в вашу. – Хоррор услышал глухой удар боя его сердца и ритмичный скрежет крутящегося шара. Здесь, подземном этом склепе, проходя сквозь недра земли, вид и звук были приглушены, косвенны, гасящи. – Все ровно так, как оно есть.
– За исключеньем биологического спорта. – Джойс снял широкополую шляпу и пару очков на ленточке. Хоррору он улыбнулся. – Ползучая плоть по чистой Земле.
– Когда я впервые поехал в Атланту, – размышлял Хоррор, – повсюду стройки. – Он вытянул длинные ноги. На нем были одноцветные защитные брюки от Кэтрин Хэмнетт. В их подкладку была вшита дюжина «против-лучей» «Серебряная рыбка». – Вздымая красную глину Джорджии, возносились зданья там, где даже еще не проложили шоссе. Несмолкаемый грохот отбойных молотков и рев пневматики. Танцы песконасосов. – Он умолк.
Его пробило невротическою дрожью.
Запах – обезьян и роз –