Считая, что в Евреедоме бери, чего хошь, чванливый Большенос в красной шапочке малиновки вернулся за добавкою и ненароком спихнул Менга в говнояму. Через секунду получеловек накинулся на него, как целый хор многокогтых Сомнительных МакДэббов, сокрушая из него жизненные дряни с безумным взрывным злорадством.

В целой миле от этого Экер расслышал вопящий стремительный натиск кулака Менга, полного иззубренного стекла и капустных ножей, вырезавших Аркансо из бедной пизды.

В отраженном сверканье солнечных очков Экера от Версаче отряд состоятельных туристов, гнущихся и туманных в Аушвицевом свете, казалось, собирался в самом углу его зренья. Он вгляделся в проекции поверх стальных очков. Будущее безумье игр с виртуальною реальностью уже навязывало Аушвицу тысячи призрачных «туристов».

Иногда он видел, как хорошо одетые посетители забивают собою очереди узников, что выстраивались к крематориям. Парочки смеялись и тянули коктейли через длинные соломинки, раскрашенные под вены, прекрасно сознавая, что перед тем, как войти в газовые камеры, их безопасно отпроецируют прочь, и им не придется свидетельствовать ужасной славе истинного сердца смерти. Единственное пристойное, что видел он в присутствии этих гнутых путешественников во времени, заключалось в том, что настоящие узники, похоже, к счастью, о нем совершенно не осведомлены.

Поначалу прибывали только зажиточные из Вейла и Эспена, но в последнее время он стал замечать комплексные туры «Томпсона», «Вёрджина» и «Скайтрейна США». В основные лагеря смерти импортировали всю виртуально-реальную мерзость земли. Иногда среди дня толпы зевак бывали до того подливочно-густы, что его изумляло, отчего германские инженеры истребленья не попытались впаять их непосредственно в ебаные печи.

Стаи летучих обезьян, грубые причуды, мизантропические иеремии, манерные, как лагерные манерки, наперегонки махали кожистыми крыльями на фоне черных серебряных туч, освещенных авророю, стадами протискиваясь сквозь кучевые облака, словно цари Люциферьих Небес, оберегая флотилии воздушных судов «Kraft Durch Freude», громыхавшие, как лязгающие жидокости в ночном небе над Флоссенбургом, Заксенхаузеном, Майданеком, Бернбургом и всеми прочими германскими возвышеннейшими конурбациями любви.

Синий дровяной дым косил от труб.

Под трубами же скитались колонии жидотренирующих приматов. Евреи по хуй ростом рука об руку проходили мимо обезьян. Мимо Einsatzkommandos, субподразделений Einsatzgruppen под эгидою Асмодея, крылатого демона, правившего големами Извесдома смертоносною пигмейскою кровью Никодима, шли низкозадые обезьяны, распеваючи «Дайте всем обет БЕЗБРАЧЬЯ – шворьте женщин ПО-СОБАЧЬИ», по пути собирая надушенный стул осеменных обезьянами евреек.