Резкий тяп кочергой по Менговой башке заткнул ему пасть.

– Так, теперь давай-ка за мною и помедленней, – терпеливо произнес Экер. – Видишь, тут говорится в заголовке: «ВЫ УЗНАЕТЕ КОГО-НИБУДЬ ИЗ ЭТИХ ЛЮДЕЙ?».

Менг открыл было рот, но затем передумал.

– Это значит, что властям нужна наша помощь в опознании этих людей на фотографиях. Не отстаешь пока, Эйнштейн? Так, ты-то запросто мог додрочиться до полной слепоты, но мои способности все на месте и в рабочем порядке. Говорю тебе, вот этот снимок вот – определенно лорд Хоррор. Я бы где угодно узнал эту отчаявшуюся физию.

Менг безмолвно кивнул.

– Теперь вопрос вот в чем… – Худые костлявые пальцы подергались под Экеровым подбородком. – …надо ли ставить в известность власти – или мы сами его оттуда вытащим? – Экер размышлял вслух. – Нет, организация побега – это все делать по-трудному. Довольно будет обычного телефонного звонка.

– Так и где он, значит? – Менг рискнул рукою.

Экер поднял на него взгляд.

– Он в Мейзе, в Северной Ирландии. Последние два года там, судя по виду.

– В Мейзе? – У Менга в голове зажегся огонек. Перед глазами вдруг все закружилось. Сквозь его трубу пробежала дрожь зверя, почуявшего мясо. – Там же и доктор Менгеле был, много месяцев назад, он мне сам говорил… вот в этой вот квартире. А потом велел мне забыть об этом… интересно, зачем он так сделал?

– Если ты ищешь логику в том, что тебе говорит доктор… – Стоит ему потакать, решил Экер; это будет меньшее и двух зол. – …так лучше забудь и впрямь. А если будешь читать что-нибудь посложнее «Опалителя», обезьяна, так и поумнеешь.

– Жуй пингвиний хуй! – парировал Менг, и грудь его вздымалась. Любые дискуссии о лорде Хорроре сопровождались тревогой, а теперь – и вдвое подавно, стоило только подумать, что лорд томится в тюрьме у пэддиков. Никакому ребенку не нравится разлучаться с родителем. Глубоко внутри Менг чувствовал себя незавершенным без утешительного присутствия лорда Хоррора. Он поскреб наморщенное чело. Его жучиные глазки горели. Теперь придется час сидеть в противогазе и два часа – в резиновом костюме.

* * *

Мейз; под любым другим именем – роза.

«Долгий Кеш». Блок Эйч. Клетка Тридцать Девять.

Цезенский Пэр лежал голый, скрючившись от боли; полная луна, жаркое солнце. Сахарница его камеры была запятой-и-матрицей его бескрайнего отчаянья. Выброшенный на обочину жизни, он предпочел умереть от сапога и дубинки англичан. Его темное очарованье могло разбить и крепчайшие цепи, но от себя спасенья не было.

– Предупреждаю, Розовый Жучок, стоит мне сказать волшебное слово…