Даже предназначайся он к замене Моузли на посту Канцлера герцогства Ланкастерского, Клем Эттли неимоверно раздражал меня своею тупою монотонностию, как и обычно. А в душе у меня, одновременно будоража и сбивая с панталыку, громоздилась фигура шмеля-Чёрчилла, и его голос британского бульдога декламировал нацьоналистические гласные и согласные, от коих гребень мой гарантированно возгорится диким пламенем. Уинни, как водится, выступал центром всеобщего вниманья, его окружали дамы света – Исобел Барнетт, леди Докер et cetera – а также собранье никчемных политиков: Мэнни Шинуэлл, Херолд Уилсон, Тед Хит, Энайрин Бивэн, Джавахарлал Неру (вынюхивавший повсюду леди Маунт бэттен, вне всяких сомнений), Стэнли Болдуин, Бесси Брэддок и Барбара Касл, и все они впивали каждое слово, произ несенное Чёрчиллом. Он, как ему отнюдь не свойственно, отхлебывал из стакана «Сонный» эль, глаза подернуты перламутром от росы, яко у рыб.

В такой вот жалкой манере тянулись секунды.

Лакированные рыбы под стеклом с телами, похожими на головы в капюшонах, напоминают мне, что я отнюдь не трупокрад.

Д-р Раппаччини, старый кудесник Катонго и какие-то дружочки с Сомм, Галлиполи – да и меспотский кошмар – держались поближе ко мне, потребляючи содержимое кружек «октябрьского» крепкого эля. Неудачный трюк кудесника – сбрить начисто все с верхней губы и оставить волосяной кант по щекам и под подбородком – представлялся беспутным настояньем на первоначальных дефектах его физиономьи.

Тами Ахми и Орио Рио, сии жестокие пигмеи-каннибалы с Темного Континента, стояли подле Раппаччини, повсеместные для его знаков вниманья. Они были одеты лучше протчих в сей зале – облачены в идентичные наряды, – и сие меня развлекало. Белые блузоны, бобровые шапки, бриджи с камвольными чулками и низкие башмаки на пряжках – все сидело хорошо на их коренастых туловах. Всего через несколько кратких часов в ночи оживятся телеги с мертвыми, нагруженные их жертвами. Все на сих телегах будут обезглавлены, расчленены «Петушиными Крюками» пигмеев, кои вырвутся по всей земле, аки неимоверная чума.

Вот и молодцы – они миновали мои колена в молчаньи.

Затем взоры мои вновь пали на прирожденного интригана.

Одновременно движенье Незримого шевельнулося сразу за краем моего зренья.

– Сэр Тряски, не заставляйте нас ждать. – Курносая харя лорда Бутби и нездоровое присутствье его отнюдь не обрадовали мои легкие. Он придвинулся ближе. – Моузли нам сообщает, будто вы родились в Кожаном проулке. – Он позволил жидкости из бутыли органического эля «Блеф Хибера» закапать мне весь перед. – Поетому что и говорить, сомкнутые массы ждут вас не дождутся, смотрят вам в рот – выдайте ж им свой великий зародыш идеи, вашу панацею. Токмо учтите – педель тоже вас ждет. – Он меня обнюхал. – Вдруг вы допустите непристойность. Быть может, вы и насчет своей поли тики Нулевого Года могли бы нас просветить?