Запишу здесь, что одно летучее существо, на появленье какового можно было рассчитывать, выделялося своим полнейшим отсутствием. Я говорю о летучей мыши.
– Отнюдь не есть невозможно, однакоже Противуестественное Знанье такое сперва является Пактом с Диаволом и развивается далее сукцессиею с их Потомством: Многие таковые, подозреваю я, Невинны и прозренье сие имеется противу их Воли и Наклонности. Подобное Знанье изначально – от Сатаны и, как знать, может быть Воздействьем неких старых Чар.
Группою Томми Морэн и чернорубашечники двигались впереди меня едва ль не бегом, покуда единственная тряская фигура Пса Хумбольдта – Предприятья – не застила их присутствье от взора моего своими широкими покатыми лядвиями (ибо шагал он прямохоже и могуче, подражаючи собою человеку). Об руку с Мораг Худ Моузли поспешил в погоню, топча стопой своею одного из тех евреев, кого смерть сильно скрасит.
– Я должен следовать за ними; я ж их вождь, – расслышал я унылый его глагол.
Шумливое жужжанье и вдохновенное исполненье на сиплом аккордеоне «МОРОЗОМ ПОБИЛО ВЕРШКИ РЕПЫ» пропитывали собою плоть евреев, странствующих в неистовой своей оргии окрест меня. Нахлест жидкого арахисового масла вдруг растекся по моим причинным, и я позволил его плевку пасть на горку гонта, учреждаючи суверенитет свой на торфистой почве.
Меня не придавили хлороформом при рожденьи, посему я заразою бродил по еврейской Стране чудес. Выпрямившись, праведно; подкисляючи затор их генов взмахом своего лезвья, оставляючи их пагубным компостом на красном шоссе.
– Из кривой лесины человечества ничего прямого нипочем не сделать[53]. – Голос мой задевал нерв всем мужам переменным.
Ко мне прижались две внушительно сложенные женщины, их Корсетные Пояса Фэнни Формер от «Фредерика из Холливуда» и утягивающие панталоны (они, как ни жаль мне сие говорить, в тот день отнюдь не носили на себе «трусиков камня настроенья», коие, как утверждают, изменяют себе цвет сог ласно половым потребностям женщины) туго прижимались к моей коже. Хоть я и остался безо всяческих иллюзий касаемо их течки.
Я был полон решимости для них Воссиять и совокупился там же, на аушвицской дороге, под сению крематорья, возлюбивши влагалища их до полного восторга, всачиваючи тела их в свое, не обращаючи вниманья на ноги Птиц, Евреев и мартышек, кои топотали по телам нашим.
– Лишь храбрецы заслуживают справедливости, – в конечном счете заметил я, вставаючи, когда сироп мой проделал свою работу. – Благодарю вас, дамы.