Обернувшись, я замечаю Франко, беседующего с парой джентльменов. Он то и дело поглядывает на меня, словно бы не может надолго отвести взгляд. Улыбнувшись, я со вздохом вновь поворачиваюсь к подруге.

– Оно принесло мне много счастья, и я буду вечно тебе благодарна. Если я могу что-то для тебя сделать…

– Кое-что и правда можешь, – отзывается она. – Навещай меня почаще. И давай станем настоящими подругами.

На миг я теряюсь, не зная, что сказать. Когда мы только познакомились, я поняла, насколько добра Джемма, и полюбила ее. И хотя после нашего отъезда она просила меня писать, я с трудом верила, что она и правда этого хотела. Зачем столь утонченной и важной женщине нужна моя дружба?

Но за последний год я многому научилась, и в первую очередь ценить себя. Ведь только тогда можно разглядеть в себе то, что видят другие.

Я тянусь к руке Джеммы и крепко сжимаю ее ладонь.

– Да, будем подругами.

* * *

Вечер идет своей чередой, и я постепенно начинаю уставать от чересчур бурной активности. Бесчисленное множество людей, желающих поговорить, нетерпеливые незнакомцы, жаждущие быть представленными, мелькающие здесь и там знакомые лица…

Я останавливаюсь поболтать с Сэри и Оги. Похоже, они неисправимы. Даже когда Сэри приглашает прогуляться по залу и выпить бокал вина, они не могут оторваться друг от друга. Отделавшись от их компании, я натыкаюсь на брата Ханса, который теперь представляет при дворе церковь Сан-Лазаро. Он разыскивает меня, чтобы сказать, как сильно ему понравилась моя музыка. И пусть я все еще с недоверием отношусь к его ордену, должна признать, что Ханс внушает мне надежду на прочные отношения с братством.

Наконец, я нахожу Клару, пришедшую на бал с парой университетских друзей. Похоже, она сильно изменилась за прошедший год, стала счастливее. Сейчас она кажется более зрелой. Конечно, пропасть между нами никуда не делась – сомневаюсь, что она когда-либо исчезнет. Ведь, как ни крути, а именно я приложила руку к тому, что ее мать изгнали с острова. Во время суда над миссис Коулман Клара узнала, что мать убила не только моего отца, но и ее собственного. Миссис Коулман изо всех сил пыталась убедить суд, что не виновна ни в одной из смертей. В первом случае она просто защищалась, во втором – оказалась во власти темной магии. Но к ее словам не прислушались. И назначили пожизненное наказание – на каторжных работах в Бреттоне. На Фейривэй теперь ей путь заказан. Она больше никогда не сможет ощутить его магию, состарится и умрет, трудясь на благо общества.

– Как Имоджен? – осмеливаюсь спросить я.