И в то же мгновение я четко осознала, что именно я завела эту хрупкую девочку в такое положение. Правда, не будь меня, она бы уже несколько месяцев назад была с почестями похоронена в «миленькой» усыпальнице позади нового храма, где находили покой многие ее родичи. А следом к несчастной царевне присоединились бы и все прочие несогласные со взглядами блистательной Нинмах.

Если я сейчас уйду, брошу эту девочку, то предам ее, вернее, предам СЕБЯ. Это моя жизнь, а, следовательно, и моя битва. Если сейчас опустить руки, то проиграешь не только свою жизнь, но и жизни тех, кто встал за твоей спиной. Они умрут как Иба и Шанхаат, как те солдаты в карауле. Умрут зря!

Каи… Мое сердце снова забилось, теперь я ощущала каждый его удар. Асмат… Я словно бы спиной ощутила всю мощь, исходившую от его внушительной фигуры. Гаруул… Хитрый взгляд черных глаз блеснул, словно кинжал в ночи. Уммат-аба… Шамунт-аба… Они надежны, словно стены дома. Асмаррах… Как можно сомневаться в своем сердце?! Я доберусь до истины и тогда все решу. Решу сама!

– Благодарю всех за службу, да благословит вас Всеблагая Мать! – откликнулась я, снова сливаясь воедино. – Я должна разобраться во всем сама, а потому хочу видеть храброго Энмера-ани и всех тех, кто был с владыкой в последнем бою. Как наследница, я требую, чтобы положенные клятвы были принесены мне перед алтарем Аннана немедленно. Как жрица Всеблагой я совершу все нужные ритуалы, чтобы владыка смог достойно сойти в Нижний мир. Но важнее всего – остановить конфликт здесь. Степные кочевники угрожают Ассубе. Уже сгорела большая часть города. Военачальник Сельмиш признан мной предателем, виновным в этом и покушавшимся на мою жизнь!

Тошнота накатила внезапно. В последние дни это стало почти нормой, но каждый раз заставало меня врасплох. Упасть измученному телу не позволили Гаруул и непонятно откуда возникший, Мальхат. Они подхватили меня и практически отнесли в шатер. Остальное я видела словно во сне. Все командиры, многие из которых своими ушами слышали последнюю волю владыки, присягнули мне на верность без промедления. Неприятный осадок оставило лишь то, что в глазах некоторых читалось явное сомнение. Видимо, для них было бы надежней, находись рядом со мной мой супруг, но в том-то и загвоздка – мой муж их вряд ли устроит. И ведь в открытую не скажешь.

Энмера-ани в лагере не было. Он, во главе хоннитской сотни, находился у другого края ущелья «отважно не допуская врагов». Пришлось послать гонца.

От слабости мутило и шатало, видимо, мое самочувствие отразилось-таки на лице, так как один из отцовских лекарей, тот, что был с ним в последние минуты, ринулся ко мне. Этот почтенный знающий явно не зря ел свой хлеб, заботясь о здоровье владыки. Он развил воистину кипучую деятельность вокруг моего почти бездыханного тела, и вскоре я почувствовала себя немного лучше.