– Мне кажется или ты намеревался сказать что-то еще? – решила подтолкнуть его я.

Уже спавшая было краска, снова расцвела на лице мужчины, делая его похожим на румяного гнома.

– Ты, царевна, только того… не держи зла на меня за то, что сейчас спрошу, – начал он.

Я согласно кивнула и даже попыталась улыбнуться.

– Ты уж прости, я знаю, что у вас с Асмаррахом все, ну того… ведь и обеты принесли и все такое…

Неуместная смешинка выползла на мои губы. Этот человек, хохмач, любитель скабрезных шуточек и пошлых историй стеснялся!

– Но спросить я тебя хочу не об этом, ты не думай, – вдруг резко поспешил заверить меня самиритский шпион. – Я только хотел узнать, а с тем, ну с хоннитским царевичем у тебя было? Потому что это было бы как здорово, если бы у него был повод так думать.

Последнюю фразу Гаруул выпалил быстро и спешно отпрянул от ложа. И не зря! Наверное, обуявший меня гнев отразился в глазах. Я медленно поднялась, закрыла глаза и попыталась досчитать до десяти. Сердце бешено колотилось. Ты теперь владыка, а владыка не должен давать волю эмоциям, но и спускать вольности не должен!

– Я понимаю, что мыслями твоими движут лишь забота о моем благе и безопасности, – медленно начала я, стараясь четко выговаривать слова, – но более не смей и думать подобного! Воля Всеблагой соединила меня с моим супругом, и не будет никого другого в моей жизни! Я понимаю, что хитрость могла бы помочь нам, но Энмер-ани этим не обманешь. Я вообще хотела бы пресечь всякое обсуждение моего положения среди воинов и слуг. Это то, что ты можешь сделать!

Бородач кивнул, ему явно было неловко, и он почел бы за честь уйти, но отпускать его я не собиралась, к тому же в шатер вошли Асмат и Мальхат.

Я села немного ровнее и жестом подозвала всех троих поближе. Разговор предстоял сложный.

– Я не хочу приказывать тем, кому обязана своей жизнью, а потому могу лишь просить вас быть и дальше на моей стороне и помочь разрешить все, что предстоит впереди. А если кто против, он может уйти, я не буду считать его врагом!

Я внимательно посмотрела на воинов, ни один мускул не дрогнул на их лицах. Все они были готовы защищать новую владычицу до конца, и от этого мне вдруг стало ужасно неудобно, снова поднялось извечное чувство вины, но давать этому чувству волю было нельзя. В памяти всплыл один из последних наших вечеров в храме Аннана и слова Асмарраха, заставившие меня пересмотреть свои моральные ценности и на многое взглянуть в другом свете. В те дни в глубине души уже пробудилось чувство вины за опрометчивый выбор, шедший вразрез с планами моего владетельного отца, и я не знала, что с этим делать. «Предводитель не должен показывать перед народом свою слабость, нельзя перед людьми признавать своей вины и просить прощения за ошибки. Это покажет всем твою слабость и только. Сильный владыка непогрешим!» – произнес он твердо, словно ученик, повторяющий заученный урок, но за этим стоял и личный опыт. Недаром же этот человек войдет в историю как великий царь, ловкий дипломат и хороший администратор.