– Знаю.

– Наоми была единственным нормальным человеком в этой кодле.

– То же самое она говорила о тебе, – говорит Ландсман. – Правда, обычно прибавляла «во всем мире».

Два быстрых коротких удара в дверь. Ландсман встает, предполагая, что это Берко.

– Всем привет, – говорит по-американски человек в дверях. – Не думаю, что имел удовольствие…

– Вы кто? – спрашивает Ландсман.

– Я есть ваш похоронный общество, – сообщает пришелец на скверном, но напористом идише.

– Мистер Спейд наблюдает за передачей дел, – говорит Бина. – Кажется, я уже упоминала, что он должен прийти, детектив Ландсман.

– Кажется, упоминали.

– Детектив Ландсман, – говорит мистер Спейд, милосердно сползая обратно в американский. – Тот самый.

Он вовсе не похож на пузатого гольфиста, каким его навоображал себе Ландсман. Молод, даже слишком, простоват лицом, широк в плечах и груди. Застегнутый на все пуговицы костюм из тонкой шерсти, белая рубашка, галстук в синюю, как помехи на экране, полоску. Шея пестрит порезами от бритвы и несбритыми кустиками. Выпуклость адамова яблока предполагает глубокую искренность и серьезность. К лацкану приколота булавка в форме стилизованной рыбки.

– Если не возражаете, давайте присядем на минуту и побеседуем с вами и вашим начальником.

– Не возражаю, – говорит Ландсман. – Но я лучше постою.

– Как угодно. Может, все же не будем стоять в дверях?

Ландсман сторонится, жестом приглашая Спейда войти. Тот плотно затворяет дверь за собой.

– Детектив Ландсман, у меня есть основания считать, – начинает Спейд, – что вы осуществляете несанкционированное расследование, притом что в данный момент отстранены…

– С сохранением содержания.

– Проводите его незаконно, причем по делу, которое официально объявлено закрытым. При поддержке детектива Берко Шемеца, также несанкционированной. И если уж делать совсем безумные предположения… э-э-э… я не удивлюсь, узнав, что вы тоже склонны оказывать ему содействие, инспектор Гельбфиш.

– Она только палки в колеса вставляет, – отзывается Ландсман. – Говоря по правде, содействия от нее никакого.

– Я только что звонила в офис окружного прокурора, – сообщает Бина.