— Почему же они не обратились к тебе?

— Из-за репутации, думаю. Или потому, что я всё-таки воюю на море. Или… не знаю. Но в письме Тайной Канцелярии сказано то, что сказано: разыскать Висельника. Предложить ему работу на Балеарию.

Шеймус скривился так, будто уксуса глотнул. Ангус хорошо представлял, насколько капитану противна эта фраза: «работать на Балеарию». Он сам испытывал те же чувства. Однако как бы то ни было — Ржавый Капитан оставался наёмником.

— И что они хотят предложить?

— А вот этого я не знаю. — Вальверде пожала плечами. — Но речь явно не о командовании гвардией королевы на парадах, знаешь ли. И не о какой-то мелкой заварушке, раз они готовы из-за океана человека звать для работы. Одно знаю точно: денег у них просто до жопы. Канцлер не скупится на то, что своей платы стоит, а уж ты-то стоишь. Если не обосрёшься, а за четверть века такого не числится — озолотят, это точно.

Пиратка отложила трубку, придвинулась ещё ближе, наклонилась вперёд — едва не коснулась носом лица капитана. Это выглядело странно. Ангус совершенно не понимал, какой именно ему кажется эта сцена, чего в ней больше. Он вообще мало знал об отношениях Шеймуса с Вальверде.

В тот год, когда Шеймус, ещё лейтенант Волчьего легиона, познакомился со стирлингским капером, сам Ангус время проводил уныло: сидел в осаде за хлипкими стенами Геренсбурга, которые окружило такое же жиденькое войско союзников Стирлинга. Самая скучная осада на его памяти, но что поделать? Это Шеймус вышел в адьютанты командора Мендосы, а Ангус просто командовал ротой пикинеров. Извилистые дороги войны ненадолго разлучили старых друзей.

Потом Мендоса выступил к Геренсбургу — и осаждающие разбежались ещё до того, как главные силы Волчьего Легиона показались на горизонте. Ангус особо не расспрашивал, чем Шеймус целый год занимался. Тот бы всё равно толком не рассказал, да и были дела поважнее: Мендоса повёл наёмников к Бахадосскому полю.

Вальверде, кажется, обнюхала капитана. Это выглядело ещё более странно.

— А может быть, Шеймус… они даже дадут тебе маршальский жезл, хей!

— Маршальский?..

— А почему нет? Фалькао стар и болен. Ковыляет на половине ноги, подтирается левой, глядит одним глазом. Он своё отработал. А у тебя есть репутация, есть знания и умения, есть силы. И ещё ты — человек Мендосы. Возможно, в это сложно поверить… но быть человеком Волка Мелиньи — нынче при дворе королевы Анхелики очень хорошая рекомендация.

Действительно, трудно было в такое поверить. Но час назад Ангус не поверил бы, что Мерседес Вальверде дали в Балеарии какую-то должность, кроме головы на пике или шлюхи на сартанских каменоломнях. Так что…