– И это может служить хорошим прикрытием! – осенило сержанта. – Есть такое понятие, как преступный сговор. Слышали?

Что стоять на жаре в брезентовом комбинезоне, что работать – удовольствие одинаково сомнительное. А когда кто-то, в дополнение к физическим неудобствам, начинает насиловать твой мозг…

– Сговор, значит? Я вам расскажу, каким он может быть. Видите, сколько тут народу вокруг? Вы да я, да мы с тобой. Меня с сеньором Норьегой вы уже записали в соучастники, а Хозе компанию завсегда поддержит, на это он мастер. Сговоримся быстро, даже слов не нужно. И отправится ваш труп в недолгое и недалекое путешествие по отстойникам. Не знаю, как быстро мясо отпадет с костей, но у вас вроде никаких особых примет нет, так что опознавать будут долго. Если вообще справятся.

Табельное оружие он вытаскивал из кобуры судорожно, явно не выполняя положенный норматив. Хотя, надо признать: направленный на меня ствол не дрожал. Почти. Задергался он чуть погодя, когда сержант сообразил, что опасность может равным образом исходить ото всех троих.

– Угроза офицеру при исполнении расценивается, как…

– Да будет вам, офицер! – Эста расплылся в примирительной улыбке. – Вы поймите: парень с утра здесь торчит, на самом солнышке, припекло его немного, вот воображение и разыгралось.

– А второго? Тоже припекло? – полицейский покосился на Хозе, мрачно скрестившего руки на груди.

– Так они же вместе работают. Вот вы здесь сколько времени провели? Часа не прошло, да? А как себя чувствуете? Запах к тому же… Не говоря уже о том, почему мы все встретились. У кого хочешь крыша поедет.

По лбу сержанта поползла струйка пота. Стеклянисто-мутная.

– Вы же не будете каждого дурака в управление таскать? Он завтра и не вспомнит, что говорил, ручаюсь. Вот и вам не стоит эту дурь запоминать.

– Да, вы, пожалуй, правы… Что-то здесь жарковато. Для всех нас.

– Так давайте переберемся в более уютное местечко! Там дела и закончим.

Полицейский торопливо кивнул, убирая пистолет.

– Все в кабину не влезут, - предупредил Хозе, сплевывая точно между прутьев решетки.

Соврал, конечно: в тесноте да не в обиде, как люди говорят. Правда, желания прижиматься к сержанту у меня лично не было. Ни малейшего.

– Я снаружи проедусь. С ветерком.

– Я тоже. Покажешь, как?

– Костюм испортишь.

– Ничего, переживу.

Скинуть комбинезон было настоящим наслаждением. Правда, сразу же пришлось облачаться в его младшего братца: другой сменной одежды под рукой не было. Но этот хоть не пропитывался так густо водоупорными смесями, а потому пропускал воздух. Слегка.