«Уходи, иначе она умрёт».

Слова юродивого не шли у меня из головы, питая страхи и сомнения.

Быстрым шагом я резала дорогу в сторону сарая с овцами. Но едва олени остались за спиной, а я завернула за угол сеновала, как пришлось тут же нырнуть обратно. Всё время забываю, что повинность в скотнике несу не одна. Я вытащила руки из варежек, чтобы отереть щёки, одернуть полы дубленки, отряхнуться, а затем уже двигаться дальше.

Две немолодые женщины, в одной из которых я узнала свою соседку, болтали у открытой двери сенника.

— Благословенная мать! — стоило им увидеть меня, как обе тут же осенили себя знаком Сладострастия.

Вторая, кажется, жена одного из охотников, кинулась мне в ноги, и я услышала звук рвущейся ткани.

Проклятые товарки!

В её ладонях оказался коричневый лоскут от моей юбки. Соседушка следом упала в снег. На миг я даже посочувствовала её коленям, место у сарая было хорошо накатано санями. Но только на миг, ровно до того момента, покуда и она не разжилась «подарком».

— Пусть Сладострастие не забывает вас, — пожелала я, но словно прокляла.

Надо скорее двигаться дальше, пока подол юбки весь не пошел на обереги.

Не успела я повернуть к овчарне, что в десяти метрах за сараем, как ветер принёс мне жаркий шёпот, а затем и громкий разговор односельчанок.

— Ты слышала? Сладострастие решил сделать её равной себе!

— Э! Отколь такие слухи? Что за чушь ты несёшь, вечно наслушаешься всякой ерунды! Это твоя сватья тебе напела?

— А коли и так? У сватьи дочь нынче примут в атун, а так она послушница третий год. Чай слышит, что в храме-то говорят.

— И что же, теперь у нас будут два божества в Культе? Да у ней же невестка из сирот! Какое она божество, да простят мне боги!

Я замерла, прислушиваясь.

— А вот, говорят, Сладострастие выделяет её среди прочих, как и раньше. И смотри-ка, два сына её вознеслись, невиданная доселе честь! Так, глядишь, и она последует за ними на небо или ещё чего.

— Ой-ой. Что говоришь. «Вознесётся», «выделяет». Тьфу! Убьёт он её и дело с концом. Зарвалась баба. Ишь как ходит, нос задрав! Один у нас бог.

— Чу! Злая ты! Я говорю, вознесёт он её над нами!

Дальше я уже не слушала. Глупые сплетни. Ими земля полнится. Да и могла ли послушница знать нечто важное? На стене сарая остался след от дублёнки — я собралась уходить.