Я долго смотрела в его открытое лицо, глаза, пытаясь понять.
— Хорошо. Ты убедил меня. Поднимайся, девочка, кажется, мне нужно уходить.
И я ушла.
Долгий-долгий спуск в низину. «Свет Старых богов» вёл меня. С каждым шагом становилось всё теплее. От влажности трудно дышать.
Он сказал прятать тёплую одежду и идти обратно тем же путём.
Он сказал, что защитит Кайлу, во что бы то ни стало. Повитуха кивала.
— Ценой своей жизни, — сказала она.
Я обняла свою девочку на прощанье. Обняла её большой живот.
И пошла. Вниз и вниз. Почему я делаю это?
Он сказал, его зовут Сомнение.
— Я не бог. Но я служу Старому богу, это правда. И ты должна увидеть его, чтобы спасти её. Всех нас.
Пот заливал глаза, я осталась в одной рубахе сына, но и она уже насквозь промокла. Здесь, на склоне, всюду чудные деревья: низкие и тонкие, не чета домашним, что достигали десятки метров в обхвате.
Он сказал, Сладострастие не оставит нас. Будет искать и найдёт. А, найдя, насадит девчонку на кол, меня подвесит в клетке, где я медленно и мучительно умру от жажды и голода.
И я поверила ему, хоть и говорила, что больше никому не верю. Ради своего внука и Кайлы, я доверилась чужаку. Оставила ему всё самое ценное, что ещё есть в моей жизни и пошла навстречу неизвестности.
В поисках ответов и Старых богов.
Садилось ли солнце? Спала ли я, ела? Не знаю. Под веками, стоит их закрыть, горела рама Двери. Вокруг темнота, мрак внутри неё и снаружи, и только угли сияют, расползаясь по её телу словно вены. Красные, словно кровь.
Под ногами то трава, то грязь, то корни, то мох. Лес вокруг жил своей жизнью, я слышала шорохи животных, крики птиц, шелест насекомых. Но деревья расступились и я, наконец, вышла к морю. К морю зелени. Трава колыхалась, и «барашки» ветра гуляли по полю, как по воде. Ещё дальше вздымался барханами песок, и камни лежали на границе «жизни и смерти», точно стражи.
Никогда не видела море, но помню рассказы о нём.
Валенки загребали песок, солнце пекло даже через шарф, повязанный на голову. Губы высохли через десяток шагов.
Очень хотелось пить.