Я кидалась на Пака и так, как он показывал, и «от себя» – с выпяченными когтями и открытым для атаки животом. В итоге он откидывал меня на несколько метров – то хватая за шиворот, то давая импульс силы в незащищенное место, то ловко делая подсечку, а то и вовсе перебрасывая через плечо. Пинки и удары локтями не имели никакого эффекта, и он чистосердечно признавал, что я Варваре ими даже дух не выбью, не говоря уже о нанесении урона.

Спустя два часа спина покрылась синяками, легкие ныли, отбитые падениями, локти, колени и ладони были содраны в кровь. В висках пульсировала глухая ярость, нарастающая с каждой секундой, с каждой насмешкой Лиса; он издевался все грубее и изощреннее, так что постепенно шуточки приобрели оттенок оскорблений.

Ярость достигла пика, когда Пак бросил: «Нюня, – и покачал головой. – Варвара тебя разнесет и ни единой клетки не оставит. Превратишься в космическую пыль». Алая пелена застлала глаза, и я, стиснув зубы едва не до треска, в два шага настигла Лиса. Кулак объяла дымчатая тьма, и он просвистел в нескольких сантиметрах от его щеки. Вторая рука направилась прямиком к его боку, стремясь вспороть плоть подаренным им же когтем-наперстком, но он ушел с нечеловеческой скоростью. Я не растерялась и рухнула на пол, сделала подсечку, но он подпрыгнул и налетел на меня сверху, припечатав за горло к твердой поверхности. Я царапнула его по глазу и оттолкнула, упершись подошвой ботинка в его грудь.

– Так-то, – удовлетворенно заурчал он. – Ты открыла «ящик»!

И с тех пор началась сущая Спарта.

Пак перестал сдерживаться и теперь при неудаче лупил меня, как девочку для битья. Упражнения на блокировку атаки неизменно заканчивались полетом от самого потолка и смачным ударом об пол, сопровождающимся хрустом смятых костей, которые Лис вправлял в ту же минуту и не давал времени на восстановление.

Удивительно, но рукопашный бой понравился мне куда больше. Секира была чертовски тяжелой, и все тело нещадно ныло после простейших заданий; а ведь мы занимались без перерыва! Рукопашная неоспоримо предпочтительнее; сдавленные стоны куда приятнее, нежели вопль от лезвия, впивающегося в плоть.

Однако с одними кулаками на Варвару не пойдешь, поэтому я смиренно терпела.

Позже к нам подключился Аид. Пока мы с ним тренировались, я начала серьезно думать, что либо убью его, либо убьюсь сама. Пес оказался с черным юмором; когда я училась с разбега запрыгивать на него, он специально приседал, так что я перелетала через его спину. Когда Лис заставлял держаться на нем во время бега, он трясся с таким удовольствием, что у меня зубы стучали друг о друга, да еще и подскакивал, вертелся вокруг своей оси, даже катался, чуть не размазывая меня в лужу своим весом, а я в отместку дергала его шерсть, пинала пятками в бока и тянула за уши. Так мы и носились, рыча друг на друга, шипя и хрипло хохоча, то ли нервно, то ли злобно, то ли искренне. Хотя от смеха Аида становилось жутковато – он напоминал клекот стервятника или бульканье крови в глотке.