– Мы действуем, как и планировалось, начиная с пира Синь Гуна. Папоротник и Турмалин, вы уведомили солдат, которым доверяете, о наших планах?

– Да.

– Астра, вы провели инструктаж вашим военным подразделениям подавить беспорядки в окружающих префектурах?

– Да, Молодой Мастер.

Сыкоу Хай кивает.

– Хорошо. Тогда все улажено…

– А что насчет твоего брата? – вклиниваюсь я.

– А что насчет моего брата?

– В его интересах встать на сторону Синь Гуна. Как нам с ним обращаться?

– Так же как и с остальными сторонниками моего отца, – огрызается Сыкоу Хай. В его голосе я слышу гнев и боль, которые он передал в своей песне на цитре, злобу, которую он вынашивает, растущую вместе с ним, как шрамы от оспы, которые он, вероятно, скрывает под своей маской.

Но я также слышу недостаток уважения к Жэнь. Его поклонение объективирует ее. Он думает, что она невосприимчива к общественной пропаганде. Но это не так, и я теряю последние сомнения по поводу использования стратагемы, когда собрание подходит к концу. Переворот не войдет в историю как конфликт между Синь Гуном и Синь Жэнь, по крайней мере после того, как я добьюсь своего. Он навсегда запомнится как конфликт между Сыкоу Дунем и Сыкоу Хаем.

Мгновение спустя у меня возникает ощущение, что за мной следят.

Ты права, думает Росинка.

Кто это?

Я думаю, ты уже знаешь.

Что ж, спасибо тебе, отзывчивая сестра.