Если только мы сами не станем добычей.

Что-то не сходится. Синь Гун слишком спокоен. Это не поведение человека на охоте.

Это поведение того, кто уже победил.

Но как? Он не участвовал в Битве у Отвесной Скалы и не вел переговоров о союзе с Югом. Он не может восстановить власть над своими землями, не имея возможности похвастаться собственными победами. Я стреляю мимо, и Сыкоу Дунь ликует. Попробуй еще раз, говорит Жэнь одними губами. Прежде чем я успеваю это сделать, Синь Гун начинает говорить.

– Жэнь, почему бы тебе не попытать счастья? – Он протягивает ей свой позолоченный лук.

Это нелюбимое оружие Жэнь, но никто не смог бы сделать об этом вывод по той легкости, с которой она принимает стрелу и насаживает ее. Листья на деревьях тихо колышутся, когда она осматривает их.

Она замечает оленя одновременно с Сыкоу Дунем. Их стрелы летят в унисон, вонзаясь в кусты.

По сигналу Синь Гуна вся наша группа выдвигается. За кустами мы находим оленя на боку, из его шеи торчит стрела Жэнь.

Жэнь спешивается и подходит. Она выдергивает стрелу. Слуга подает ей льняную салфетку, и она начисто вытирает древко, прежде чем вручить его своему дяде.

– В знак нашей благодарности за гостеприимство, которое вы нам до сих пор оказывали, и за то, что придали нам сил, когда мы больше всего в этом нуждались.

Синь Гун машет рукой.

– Да ладно. Мы ведь семья, не так ли?

– Так и есть.

– Тогда ты должна понимать, что, вкладывая в тебя, я также вкладываю во весь род Синь.

Пока Синь Гун говорит, Сыкоу Дунь спешивается. Крепкий воин подходит и встает перед Жэнь, нависая как бык.

Я напоминаю себе, что Жэнь старше. Для нее Сыкоу Дунь – просто мальчик. Но разница в возрасте не удерживает Синь Гуна от того, что он говорит дальше.

– Сын, ты принимаешь этого оленя в качестве приданого?

– Да.