Она откладывает тонкую шпагу.

– А потом меня предала моя собственная жена. Проклятая Клотильда! – Веспа поворачивается к Мелиссе. – Наверное, это опять были вы? Как же меня бесят такие особы, как вы, милая пчелка Мелисса! И тогда, и теперь. Как же я жалею, что Урсулен не смог сжечь Дебору еще в 1099 году…

– Ошибаетесь, это была не она, – вмешивается Александр. – Клотильдой фон Фёхтванген был я.

– Вы? Вы были «моей» женой? – Похоже, ей на ум приходит занятная мысль. – Перед смертью Конрад поделился сведениями со своим кузеном Зигфридом, а тот связался с Гийомом де Ногаре с целью завладеть книгой.

Она наклоняется к Рене.

– Ваша душа, милый друг, прямо повлияла на создание ордена тамплиеров и непрямым образом – на создание ордена тевтонцев. А еще она виновна в облаве на тамплиеров в 1307 году.

Нет, нет!

Веспа говорит ему прямо в лицо:

– Забывать свои прошлые жизни очень удобно. Никакого чувства вины!

– Я ни в чем не виноват! – возмущается Рене.

Веспа наслаждается тем, что ее гипнотизер выходит из себя.

– Руками Ногаре водили вы сами, Веспа! Вы – единственная, кто виноват в их разгроме, – приходит на помощь Мелисса.

– Так или иначе, Ногаре не завладел пророчеством, – напоминает Александр.

– Отдаю вам должное: вы нас опередили.

– Мариньи сумел передать пророчество своему другу.

– Не зря я так старалась бросить тень на этого коварного министра. Но его прикрывал сам король Филипп, считавший нашу вражду вульгарным соперничеством. Слишком поздно я поняла, что Мариньи сбежал в Авиньон, к своим дружкам-евреям. Снова они!

Она поворачивается к Менелику.

– Евреи – все равно что камешки у меня в туфле.

– Хотите сказать, что они не позволяют дремать? – иронизирует Менелик.